Принцесса и ангел - Стоун Диана

Он склонился над ней, и она приподнялась ему навстречу, испустив вздох наслаждения. Губы их слились в поцелуе, а его рука вновь опустилась к сокровенному тайнику тела. Все поплыло у нее перед глазами, она готова была принять его.

Обвив его руками, Алекс прижалась к нему всем телом и ощутила его восставшую плоть. Она гладила его, а он ловил ее руку. Губы Колина прокладывали тропку от ее шеи к груди, и он целовал, целовал, целовал ее, а она в упоении обхватила его голову, желая, чтобы эти страстные, эти неземные поцелуи длились вечно.

И они длились, спускаясь все ниже и ниже – к животу и еще ниже, пока она, одурманенная страстью, не почувствовала, что ее пылающее от желания тело вновь приближается к вершине блаженства.

В безумном порыве Алекс впилась в его широкие плечи, чтобы вкусить наслаждение вместе с ним. Но он отстранил ее, намереваясь продлить свои ласки, прежде чем испить с ней вместе вожделенный напиток.

Пальцы Алекс вцепились в его волосы, еще больше обостряя чувства. Но он обуздал готовую пуститься в галоп страсть, чтобы дать ей испытать все удовольствия, которые он мог доставить. Впервые в своей пустой, лишенной любви жизни он более заботился об удовольствиях женщины, чем о своих собственных, и эта забота давала ему большее наслаждение, чем все, что приходилось испытывать прежде.

– Пожалуйста, Колин, о... пожалуйста!

Неужели она желает его так же сильно, как он? Неужели так же сильно желает почувствовать его в себе, как он – быть там?

Алекс не отступала. Жаждала абсолютной близости. Сейчас. Страстно обхватив его голову, она склоняла его к себе, и наконец под ее пылким натиском он сдался. И, откликаясь на ее призыв, медленно погрузился в ее лоно. Потом помедлил, помня о том, какая она маленькая и какой силой налит он.

– Ну же, Колин. Ну!

Хриплое требование лишило его остатков сдержанности. Он полностью вошел в нее, заполняя всю, до самого предела. Только тогда он замер, до темноты в глазах желая, чтобы можно было остановить время и растянуть это мгновение до бесконечности. Ее руки вцепились в его спину, и впервые в жизни он нашел место, которое показалось родным.

– Алекс, – простонал он.

И она вместе с ним вкушала нектар вожделения, одаривая его долгими поцелуями. И оба знали, что сейчас их слияние, слияние мужчины и женщины, завершится неистовым танцем любви. Он приподнялся, медленно покидая ее, но она издала умоляющий стон, и он вернулся.

Это повторялось вновь и вновь. Древний ритм овладел ими, увлекая к неизбежному завершению. Он боролся, скрипя зубами, в усилии отодвинуть кульминацию, которая будет означать конец такой долгожданной близости. Но вот из груди Алекс вырвался победный крик, и она задрожала в блаженном экстазе.

Боже, как могла она жить столько лет без этого упоения, без этого чуда, без полного растворения в любимом и его страсти! Она ни за что не позволит себе потерять его!

Все выше и выше парили они на крыльях любви. Медленный чувственный ритм сменился быстрыми и жадными движениями. Двигаясь в согласии с Колином, Алекс с протяжным стоном вновь и вновь возносилась в мир неземного блаженства.

Внезапно ей показалось, что она несется на волшебной карусели, которую чья-то гигант-ская рука привела в движение и продолжала вращать до тех пор, пока все вокруг не завертелось в испепеляющем вихре страсти.

– Алекс! – крикнул он.

– Да, – выдохнула она.

И он вновь глубоко вошел в нее. А она ощущала, как совершилось невероятное чудо – чудо слияния двоих в одно целое. Их тела сплелись в тесном объятии.

Как одно существо, страстное и неустрашимое, они неслись куда-то на край света. Вместе. Надолго. Навсегда.

Несколько раз среди ночи Колин просыпался, растревоженный каким-то тяжелым, волнующим сном. Он приподнимался на локте и подолгу смотрел на лежавшую рядом женщину. Она казалась ему нереальной. Сказочная принцесса, прилетевшая с попутным ветром, чтобы спасти угрюмого нелюдима из одинокого плена. Алекс спала на спине, и даже во сне удовлетворенная улыбка играла у нее на губах.

Уже одна только возможность смотреть на нее наполняла Колина чувством радости с оттенком нежной грусти. Улыбаясь ее умиротворенному сну, он позволил мыслям унести себя в далекое прошлое, в жаркую летнюю ночь в другом городе, к той юной девушке, которой когда-то была эта женщина...

...Звездный Ангел лежал без сна на узкой кушетке, подложив руки под голову. Было ужасно жарко, к тому же яркий свет уличного фонаря вливался прямо в окно квартиры Барни. С улицы доносился шум машин, снизу, из забегаловки на первом этаже, слышались разговоры, шум, музыка и пьяный смех. Все это только усиливало его тоску по безмятежному покою и тишине родного дома, прохладе освежающего полевого ветерка. Эти воспоминания отдавались болью в сердце, но от них никуда было не деться. Беспокойно ворочаясь на неудобной кушетке, Звездный Ангел, наверное, в сотый раз пытался убедить себя, что привыкнет к городу и его суматошному ритму. Правда, он не был уверен, что привыкнет спать в джинсах, ведь именно так приходилось ему спать последние три ночи.