Королева сплетен - Кэбот Мэг

– Ну, у меня есть на этот счет некоторые соображения, – туманно заявляет Шери. Но что именно она имеет в виду, я уточнить не успеваю, потому что она продолжает: – Ладно, слушай. Понимаю, ты многое пережила за последние дни, поэтому не буду пока доставать тебя с Нью-Йорком. Отдыхай и не думай о будущем. Ты это заслужила. Считай следующие несколько дней честно заработанными каникулами. Вернемся к этому разговору позже, когда ты оправишься от открытия, что парень твоей мечты оказался кошмаром. А теперь, – она шлепает меня по ноге, – надевай купальник и догоняй меня у бассейна. Лучшее время для загара уходит.

И я тороплюсь, потому что Шери любит, чтобы ее приказам подчинялись. Я стрелой пролетаю через холл в старинную ванную, где стоит массивная ванна на ножках и унитаз с деревянным стульчаком и сливным бачком, где нужно дергать за веревочку. Быстренько ополоснувшись и сделав макияж, я надеваю бикини – впервые в жизни. Мои сестры нещадно дразнили меня каждый раз, когда я пыталась напялить раздельный купальник в те времена, когда еще не похудела.

Возможно, из-за этого все мои купальники были сплошными, с пришитыми маленькими юбочками в стиле Аннет Фуничелло.

И пусть я была самой полненькой в бассейне, но я всегда одевалась оригинальнее всех… или, как выражалась Роза, была самой «модной белой вороной».

В новом купальнике я вовсе не похожа на белую ворону. Во всяком случае, мне так кажется. Это раздельный купальник, хотя тоже ретро… ретро Лилли Пулитцер шестидесятых годов. Сара говорит, что это чудовищно носить чей-то старый купальник, но на самом деле это вполне гигиенично, если предварительно пару раз его постирать.

И вот теперь, посмотрев на себя в немного мутное зеркало на двери ванной, я нахожу, что выгляжу… неплохо. Я, конечно, не Доминик. Но кто вообще может с ней тягаться?

Я спешу в свою комнату, натягиваю сарафанчик, тоже от Лилли Пулитцер, быстро заправляю кровать, отдергиваю розовые занавески, открываю окно, чтобы проветрить комнату… и чуть не падаю от великолепия открывшегося из окна вида…

Передо мной – солнечная долина, расстилающаяся под шато. Зеленые бархатные верхушки деревьев и убегающие вдаль волны холмов, бледно-коричневые утесы, а над всем этим – неправдоподобно ясное небо.

Боже, как красиво! На многие мили виден только лес, по которому змеится серебряная лента реки, на берегах приютились деревушки, а вверху, на холмах угнездились шато и замки. Словно в сказочном сне.

И как Люк, недоумеваю я, пожив здесь хоть немного, может возвращаться в Хьюстон? Разве отсюда по доброй воле уедешь?

Но размышлять над этим мне некогда. Я должна встретиться с Шери у бассейна, иначе мне не поздоровится.

Не так-то просто, скажу я вам, найти дорогу вниз по всем этим бесконечным переходам и лестницам, из которых, похоже, только и состоит Мирак. Но я все-таки умудряюсь вырваться в мраморный вестибюль и выскочить на улицу – на напоенный солнцем и сладковатым ароматом летний воздух. Где-то вдалеке слышно гудение мотора – возможно, газонокосилки, судя по запаху свежескошенной травы – и треньканье… колокольчиков? Не может быть.

Или может?

Но я не останавливаюсь, чтобы выяснять это. Надеваю солнечные очки со стразами, пересекаю подъездную дорожку и наконец оказываюсь на лужайке с бассейном, где в шезлонгах уже растянулись Шери, Доминик и еще какая-то девушка. Их шезлонги развернуты к солнцу. Доминик и девушка уже коричневые от загара – это явно не первый их день на солнце. Шери, как я вижу, решительно настроена догнать их до конца лета.

– Доброе утро, – здороваюсь я с Доминик и второй девушкой. В ней еще есть подростковая припухлость. Она в голубом сплошном купальнике «Спидо», а Доминик в черных стрингах от Кельвина Кляйна.

И стринги завязаны не так уж плотно. – Bonjour, – приветливо отвечает девушка.

– Лиззи, познакомься, это Агнесс, – говорит Шери. Только произносит она ее имя на французский манер – Ахнэсс. Она устроилась сюда на лето помогать по хозяйству. Ее семья живет в долине на мельнице.

– О! Я видела мельницу! – кричу я в восторге. – Она такая красивая!

Агнесс мило мне улыбается. А Доминик объясняет:

– Не старайся. Она ни слова не понимает по-английски. Устраиваясь сюда, она утверждала, что говорит по-английски, но на самом деле не знает ничего, кроме «привет», «до свидания» и «спасибо».

– Ясно, – говорю я и улыбаюсь Агнесс. – Bonjour! Je m'appelle Lizzie,^[8] – что, в общем-то, практически исчерпывает мой запас французских фраз. Правда, я еще знаю Excusez-moi и J'aime pas des tomates.^[9]