Просто неотразим - Гибсон Рэйчел

– Больше не могу бегать, – выдохнула она. Сегодня на ее личике не было косметики.

– Солнышко мое, ты отлично потрудилась, – похвалила ее Джорджина. – Хочешь сока?

– Нет. Лучше побегай со мной и помоги мне запустить змея.

– Мы уже говорили об этом. Ты же знаешь, что я не могу бегать.

– Знаю, – вздохнула девочка и выпрямилась. – Потому что от этого у тебя болят сиси. – Она сдвинула шляпку на затылок и посмотрела на Мей. – А ты можешь помочь мне?

– Я бы с радостью, но сегодня я без бюстгальтера.

– Почему? – сразу же заинтересовалась Лекси. – А мама в бюстгальтере.

– Да, мама без него обойтись не может, а тетя Мей может. – Мей несколько секунд изучающе смотрела на девочку, а потом спросила: – А где вся штукатурка, которой ты обычно мажешь лицо?

У Лекси от возмущения округлились глаза.

– Это не штукатурка! Это моя косметика, и мама сказала, что если сегодня я буду без нее, то получу в подарок игрушечного котенка.

– Я обещаю купить тебе котенка, если ты вообще перестанешь пользоваться косметикой. – Джорджина помолчала, затем добавила, понизив голос и обращаясь к Мей: – Думаю, это помогло бы ей избавиться от навязчивой идеи по поводу моей… ну, ты понимаешь.

Да, Мей понимала. В течение нескольких месяцев девочка донимала Джорджину просьбами о братике или сестричке. Она буквально сводила всех с ума своими приставаниями, и сейчас Мей надеялась, что ей больше не придется участвовать в разговорах о новорожденных. Теперь девочка была одержима тем, чтобы завести домашнее животное.

Мей взяла свой стакан с чаем и уже поднесла было его ко рту, когда вдруг увидела двух высоких мужчин, шедших к ним. В одном – в том, который был одет в белую рубашку без воротника, заправленную в джинсы, – она сразу узнала Джона Ковальского. Другого – того, который был чуть пониже ростом и не столь мускулистым, – она никогда не видела.

Большие и сильные мужчины всегда пугали Мей. Она и сейчас ощутила холод в желудке и пришла к выводу, что, если она сама так нервничает, значит, Джорджина близка к панике. Она посмотрела на подругу и увидела в ее глазах тревогу.

– Лекси, встань и отряхни траву с платья, – медленно проговорила Джорджина.

Ее рука дрожала, когда она помогала дочери подняться. Мей много раз видела, как Джорджина нервничает, но в такое состояние она не впадала уже давно.

– С тобой все в порядке? – шепотом спросила Мей. Джорджина кивнула и вымученно улыбнулась.

– Привет, Джон, – поздоровалась Джорджина, когда мужчины подошли к ним. – Ты легко нашел нас?

– Да, – ответил Джон. – Без проблем.

Наступила неловкая пауза. Глаза Джона скрывали дорогие солнечные очки, губы были сжаты в тонкую линию. Они с Джорджиной стояли друг против друга и молчали. Наконец Джорджина перевела взгляд на второго мужчину.

– Вы, должно быть, друг Джона?

– Да. Хью Майнер. И давайте сразу перейдем на ты. – Он улыбнулся и протянул руку.

Пока Джорджина обменивалась с Хью рукопожатием, Мей изучала его. Она сразу же определила, что у него излишне милая улыбка для человека, имеющего такой пронзительный взгляд. К тому же он был слишком крупным и слишком красивым, а его шея – слишком мощной. Он ей не понравился.

Джорджина отпустила руку Хью и представила обоих мужчин Мей.

Джон и Хью поздоровались с ней. Мей, которая совершенно не умела прятать свои чувства, с трудом выдавила из себя улыбку.

– Это мистер Майнер, а мистера Ковальского ты помнишь, не так ли, Лекси? – продолжила Джорджина процедуру знакомства.

– Да. Привет.

– Привет, Лекси. Как у тебя дела? – поинтересовался Джон.

– Ну, – начала девочка, трагически вздыхая, – вчера я споткнулась, когда была на террасе, ударила палец ноги и ужасно сильно долбанулась локтем о стол. Но сейчас мне лучше.

Джон засунул руки в карманы джинсов. Он смотрел на Лекси и гадал, что говорят отцы маленьким девочкам, когда с ними случаются подобные неприятности.

– Рад, что тебе лучше.

Это было все, до чего он додумался. Тему для продолжения разговора Джон подыскать не смог, поэтому просто стоял и смотрел на девочку. Он решил доставить себе удовольствие и понаблюдать за ней, то есть сделать то, к чему он стремился с того момента, как узнал, что она его дочь. Ее личико по-настоящему он видел впервые, потому что сейчас оно не было скрыто под толстым слоем косметики. Джон разглядел крохотные веснушки на маленьком прямом носике. Ее кожа казалось нежной, как бархат, а на щечках горел яркий румянец, как будто она только что бегала. Губы у нее были такие же пухлые, как у Джорджины, а вот голубые, глаза с длинными ресницами были глазами, которые Джон унаследовал от матери.