Девушка с амбициями - Веденская Татьяна

– Сволочь я, скотина. Нету у меня совести. Ай-яй-яй! – восклицала она и делала себе педикюр. Ярко-бордовый, чтобы привлекал внимание.

– Чтобы иметь совесть, надо ее иметь! – выдала на прощание Алина. – А иметь что-либо, согласись, дело не женское

– Ясен хрен, – кивнули мы и стали помогать Дарье выбирать купальник. Непременно нужен был такой, в котором она смотрелась бы прилично, но который бы при контакте с морской водой становился бы чуть ли не прозрачным и обтягивал соски, доводя горячих пляжных аборигенов до неистовства.

– Купальник в этом деле – самое важное. Нужно, чтобы мужики его все хотели бы сорвать! – поясняла свои требования Зайницкая.

– Ага, зубами, – поддакивала Аля. Как всегда, в период Дашкиного отъезда в дальние теплые страны, у них с Алиной находилась масса общих интересов. И вообще, они становились в тот момент гораздо ближе друг к другу. А вот мы с Марго отстранялись и издалека смотрели на это бесчинство.

– Когда уже ты разведешься, Даша? Зачем из мужика пугало делать? – стыдила ее Маргоша, как всегда безрезультатно. И вот, первого июля я докатила Зайницкую, укомплектованную купальником, эротическим бельем, презервативами и прозрачными сарафанами, до аэропорта и, перекрестив, отпустила делать свое черное дело. Она улетела, как Карлсон, пообещав вернуться, а я осталась одна. В посольстве было тихо и пустынно. К слову говоря, моя выходка на вечеринке осталась практически без последствий. Димочка Шаров в гробовой тишине отвез меня домой и уехал, бросив сухое «увидимся». Я еще неделю с ужасом ждала расплаты, но по странности, ее час так и не пробил. Я по-прежнему сидела на козырной западной проходной и спокойно почитывала вязкие как мягкая ириска детективы. На построениях Шаров смотрел то ли мимо меня, то ли в глубь меня, глубоко задумавшись о чем-то.

– Какой-то он грустный стал, – пожалела его Женька, которую поставили ко мне вместо Зайницкой.

– А чего веселиться? – резонно ответила я.

– Ага. Когда тебя так прилюдно послали! – с укоризной добавила она.

– Лучше бы было, чтобы я ему прилюдно дала, – обрезала ее я. Меня поражало, что практически все трактовали мой тогдашний отказ как чистейшей воды свинство. По типу того «Чего ломалась? От тебя б не убыло, а мужику бы было не так хреново». Я же отказывалась воспринимать себя таблеткой для полового возбуждения и была страшно рада, что Шаров не высыпал на меня негативных последствий из своего начальственного рога изобилия. Мне теперь даже хотелось, чтобы история имела продолжение. Вот такие мы, бабы, противоречивые. Стоит мужику перебиться и принять наш отказ как нечто непреложное, как мы сразу хотим все развернуть на сто восемьдесят градусов и потребовать продолжения банкета.

– Понимаешь, Женька, в принципе, он мне нравится! Просто тогда это напоминало жуть какую-то. И потом, я же была абсолютно пьяной и несла какую-то пургу. Вот если бы сейчас… – мечтала я, вспоминая его голубые, цвета весеннего неба глаза. Женька крутила пальцем у виска.

– Сразу надо было давать. Теперь поздняк метаться, – уверенно констатировала она. И вот эта самая уверенность заставила меня резко пересмотреть свое отношение к служебному роману с Шаровым. Ну ненавижу я, когда мне говорят нет. И еще никогда. Ни за что. В этот момент я все начинаю делать по-своему. А поскольку я – женщина умная, с высшим образованием, да еще и адвокат, то я продумала и осуществила план по захвату Шарова обратно в свои сети. Вы спросите меня – зачем? А хрен его знает! Нормальный женский ответ. Тем не менее, к приезду Дарьи из своего этого Египта мы с Шаровым уже целовались напропалую на каждом углу посольства и глаза мои горели бешеным, неподдельным огнем любви.

– Ларка, как же так? – поразилась загорелая, сыто урчащая, очень женственная Зайницкая.

– Так вышло, – скромно тупила очи я. На самом деле ради повторного сближения с объектом мне пришлось разыграть чистой воды концерт. Когда однажды в подходящий вечер я выходила с работы мимо Димочки, мне пришлось пребольно свалиться перед ним с лестницы. Он меня не поймал, так что грохот был значительный, а я потом честно принялась скулить, плакать и лежать на полу в эротической позе. Ему просто ничего не оставалось, как отвезти меня домой. Причем до машины ему пришлось нести меня на руках.

– Ну, как ты? – взволнованно спрашивал он.

– Плохо. Только бы ничего не сломала! – восклицала я и гортанно постанывала. Так, что невозможно было разобрать, от боли я вою или от эротического возбуждения.