Муж объелся груш - Веденская Татьяна

– Когда я только тебя увидел, я понял – жди беды.

– Как корабль назовешь, так он и поплывет, – фыркнула я.

– Завтра за тобой заеду, – сказал он на прощание сердитым тоном. Иногда у меня складывалось такое чувство, что он борется с чем-то и в моих интересах, чтобы это что-то победило. И каждый раз, когда он мне звонил или подлавливал меня в коридоре, прижимая к стене, я чувствовала, что отвоевала еще одно очко в свою пользу. Совершенно неприличная женщина. Любовница. Как странно.

– Мамочка, ты приехала! А я слепила из пластилина снеговика, – заверещала Соня, всовывая мне в руки какой-то маловыразительный липкий комок, из которого торчал оранжевый носик.

– Классный снеговик, моя зайка. Ты как тут? Все хорошо? Пойдем домой? – рассеянно спрашивала я, думая только о том, что где-то там по дороге едет мой рыцарь, который, может быть, тоже вспоминает обо мне. А может, уже выбросил мысли обо мне и думает о работе. Что я для него? Любовница. Однажды он сказал мне, что серьезные отношения – это для кого угодно, но только не для него.

– Я наелся ими досыта, этими вашими отношениями. Тем более что в моем случае это все равно ни к чему, – со странным выражением лица добавил он. Я не обратила на это внимания, но, конечно, приняла к сведению. Федор – это ненадолго. Что ж, будем брать от жизни то, что она нам дает.

– Ну, пойдем? – Я поторопила Соню, и мы вышли на улицу, заполненную летящими в никуда пожухшими листьями.

Холодно и сыро, а при мысли, что дальше будет зима, становилось еще холодней и хотелось снова бежать и забраться под федоровский плед и лежать там голой и согретой теплом его рук. Только это, казалось, имело смысл. Но оно, конечно, было не так. Меня дома ждала мама, которая с укором и возмущением заглянет мне в глаза и сразу поймет, где и как я провела выходной. Мои серые будни, моя семья, которая считает, что я покатилась по наклонной. И в чем-то же ведь они правы, хотя я лично считаю, что по этой самой наклонной надо было покатиться уже давным-давно. Я никогда до этого не чувствовала себя такой живой.

– Мам, а мам. Купи шоколадку! – клянчила Сонька, перетягивая меня в сторону магазина. Я покорно потащилась за ней, стараясь оттянуть тот момент, когда я открою дверь и окунусь в атмосферу общего презрения. Надо же, мое счастливое лицо раздражает и бесит всех. Кажется, всех устраивает только, чтобы я сидела и обливалась слезами. Да, у меня есть любовник, от которого я без ума. Я взрослая разведенная женщина, почему бы и нет.

– Ты пазоришь мэня, – воздевал к небу руки мой отец.

– То же самое говорили тебе твои родные, когда ты полюбил маму, – попыталась достучаться я.

– Я на ней женился!

– Ну и что? Что изменилось? Твои родственники все равно тебя знать не хотят. Ты делал то, что считал правильным. И я тоже.

– Спать с чужим мужиком – это правильно? Да я бы выгнал тебя из дома, если бы не София! – кричал отец. В своей наивности я даже не попыталась скрыть того, что происходит. В первый же день, после того судьбоносного обморока, я вернулась домой, потрясенная теми чувствами, которые родились во мне, пока я лежала, испуганная, в объятиях Федора и прислушивалась к биению наших сердец. Я приехала около полуночи, в дверях меня встретила мать. Она ждала, не ложилась спать, хотя я звонила ей и предупреждала, что буду поздно.

– Ты что, решила стать шлюхой? – спросила она, кривя рот в презрительной ухмылке.

– Я решила встречаться с мужчиной, который мне интересен, – аккуратно ответила я.

– Встречаться? Это называется по-другому.

– Если что-то тебя не устраивает, скажи – и я уеду из дома. Но, мама, я буду делать то, что сама решу. Это моя жизнь, – ответила я, закрывая за собой дверь в комнату. В ту ночь мне не дали заснуть. Мать бегала с валокордином, демонстративно накапывая его себе в стаканчик именно в моей комнате. Она тыкала пальцем в Соню и кричала:

– Хоть бы ты о ней подумала!

– Я думаю обо всем, – мотала головой я.

Нинэль зашла ко мне после того, как отец увел рыдающую маму со словами «не думал, что у меня такая дочь». Сестра села на край кровати и посмотрела с улыбкой прямо мне в глаза.

– Он тебя обязательно бросит.

– И что? – с вызовом переспросила я. – Тебе-то чего?

– Такие, как ты, которые вешаются на шею, их обязательно бросают. Кому ты нужна, такая дешевка.

– Нин, уйди, а? Или мне тебя вытолкать силой?

– Я же тебе добра желаю! – кричала она, когда я толкала ее и закрывала за ней дверь. В ту ночь я сильно пожалела, что у меня на двери нет замка. Но вот прошел почти месяц, и все устаканилось, насколько это вообще возможно. Я не демонстрировала активно тот факт, что я все-таки встречаюсь с тем мужиком. Мать меня игнорировала, кудахтала над Соней, окутывала заботой Нинку и всячески показывала, что я теперь – позор их семьи. Папа же открыто требовал, чтобы я прекратила. Что прекратила? Все! Легла, смазалась нафталином, бросила к черту эту проклятую работу, из-за которой все мои беды, и вернулась домой. Поэтому я старалась бывать дома как можно реже. Я взяла больше смен на работе, что было расценено, естественно, как желание лишний раз предаться разврату с тем мужиком.