Чудо для тебя - Полянская Екатерина

— Ох, грехи мои тяжкие! — Аня допила чай, оплатила счет за двоих, несмотря на Настины протесты, и провозгласила: — Ладно, пошли платье искать, добродетель ходячая.

С Анечкой дело пошло веселей: стоило Насте хоть на секундочку задержать взгляд на каком-нибудь наряде, подружка мгновенно отправляла ее в примерочную, чтобы «оценить вид», как выразилась госпожа Рожкова. В третьем магазине Стася твердо решила, что никуда отсюда не двинется, пока не выберет себе платье: примерки надоели, да и магазин оказался большой, с богатым ассортиментом.

— Все, отсюда я уже никуда не пойду, — прошептала она на ухо Анечке.

У продавщиц же оказался просто слух летучей мыши: одна из девушек подлетела к ним и закружила вихрем по салону, предлагая варианты. Стася почти не слушала ее, потому что «свое» платье она уже увидела, прямо на первой же вешалке. Глубокого гранатового цвета, оно просто притягивало взгляд — в окружении пастельных и черных.

— Вот это, я хочу вот это.

— Кра-асное, — хитро протянула Аня, но комментировать не стала.

— Гранатовое, — поправила Стася подругу и удалилась в примерочную.

Платье сияло и переливалось атласным блеском, чуть шуршащий креп-сатин холодил кожу, тугой корсет стягивал талию, льнул к груди. Какая красота! Корсаж обтягивал, как вторая кожа, а юбка падала струящимся водопадом, небольшой шлейф растекся у ног. Вышитый золотой нитью пояс лег на бедра, тоненькие лямочки подчеркивают хрупкость плеч, золотая вышивка создает на корсаже завораживающе асимметричный рисунок. Настя встала на цыпочки, чтобы понять, как это чудо будет смотреться, когда она наденет каблуки. Чудесно.

Она вздохнула, еще раз осмотрела себя в зеркале и решительно отдернула шторку.

— Bay! — Аннушка даже сумочку уронила, узрев подругу. — Королева! Он будет сражен наповал! Еще бы туфли, сумочку и драгоценности!

— Гранатовое колье и серьги я возьму у мамы, у нее есть такие, антикварные, от бабушки.

— Класс! А туфли с сумочкой?

Настя поморщилась и с надеждой воззрилась на девушку-продавщицу — сил идти еще куда-нибудь просто не оставалось:

— Девушка, милая, у вас есть…

Продавщица не дала договорить:

— Есть, все есть! Минуточку…

Минуточка обернулась пятью, пока девушка рылась на складе, так что у Насти было время, чтобы рассмотреть себя как следует: да, с драгоценностями и прической будет просто потрясающе. А если волосы немного подкрасить, придав им чуть гранатовый отлив, получится просто драгоценная статуэтка, а не живая женщина. «Господи, как мне хочется, чтобы ОН меня увидел!» — предательская мысль проскользнула откуда-то из самых тайников, поерзала и уверенно закрепилась. Чтобы. Тагир. Меня. Увидел.

Все, приехали! Впервые с начала своей «сетевой» жизни она хочет, действительно хочет встретиться с собеседником, увидеть его, узнать его, как… как мужчину. Чтобы он прикоснулся к этому шуршащему шелку, взял ее за руку. Танцевать с ним, сидеть за одним столом. Быть с ним.

Настя покачала головой и отвернулась от зеркала. Даже думать о таком не стоит, даже на мгновение представлять. Тагир просто призрак, его нет. Есть… кто есть? Ваня? Кравцов? Кто? Нет. Глупости. Все хорошо. Это просто платье.

Продавщица принесла вечерние туфельки, вышитые искусственными гранатами и золотом, такую же сумочку и накидку в стиль, но примеряла все это Настя уже без воодушевления, настроение куда-то исчезло. Но вид в целом получился сногсшибательный, о чем Анечка не преминула ей доложить:

— Все, теперь все от зависти сдохнут!

— Фу, что за выражения! Надо говорить «скончаются»!

— Да, в диких корчах от зависти.

— Добрая ты!

— Не то слово.

Недрогнувшей рукой Настя протянула кредитку продавщице, стараясь не думать, сколько все это может стоить. «Вот бы еще чек подписать не глядя…» Писать с закрытыми глазами она не умела, поэтому все же увидела цену, которая, впрочем, оказалась не заоблачной. Когда они наконец собрали все свертки и вышли из магазина, Аннушка просветила ее, почему цена оказалась такой низкой:

— Прошлогодняя коллекция, ну да ладно, тебе все равно идет.

— Мне все равно, какая это коллекция. Мне абсолютно все равно.

— Это-то я знаю.

— Платье отличное, так не все ли равно, в каком году придуман фасончик?