Вынужденный брак - Герцик Татьяна

Поморщившись оттого, что ее заставляют играть насквозь фальшивую роль, Саша примирительно протянула:

– Это твой папа, Анюта, ты разве не помнишь?

Юрий подхватил, стараясь, чтобы голос звучал ласково, но в тоже время несколько разочарованно:

– Ты забыла меня, Аня?

Девочка внимательно посмотрела на него, в ее глазах мелькнул проблеск узнавания, отчего она глубже забилась в кресло, и на ее личико появилось такое выражение, будто она собиралась заплакать. Неужели такие малыши способны помнить прошлые обиды? Юрию на мгновенье стало стыдно, но он тут же нашел козла отпущения. Отошел от дочки и негромко поинтересовался у бывшей жены:

– Ты что, настраивала ее против меня?

Саша спокойно отвергла его смешные претензии:

– Тебя не было полтора года. Ты для нее теперь просто абстракция. Как можно настроить ребенка против абстракции?

Молча признав правоту бывшей жены, Юрий привычно сел в свое кресло, невольно отметив, что оно стоит всё на том же месте. Она вообще ничего не поменяла в комнате со времени развода. Вопросительно посмотрел на нее, и Саша дисциплинированно отправилась на кухню, удивляясь самой себе – до чего же крепко сидят в нас старые привычки.

Юрий проводил ее глазами, невольно вздохнув. Она снова стала прежней, закрытой от него и от той боли, которую он мог ей причинить. Ничего похожего на ту солнечную девушку, что шла ему навстречу совсем недавно в ненастный октябрьский день. Неужели это его вина? Думать об этом было крайне неприятно, и он подошел к книжному шкафу, чтобы выбрать себе что-нибудь из горки журналов, сложенной опрятной стопкой на нижней полке.

Его внимание привлекла фотография, он даже не помнил, когда сделанная. Своя самовлюбленная рожа ему жутко не понравилась, а вот лицо Саши сразу насторожило. Он сглотнул, стараясь проглотить образовавшийся в горле болезненный ком. Она улыбалась, и можно было подумать, что в их семье всё хорошо, но при этой лучезарной улыбке у нее были такие печальные, даже горестные, глаза, что он вдруг всё понял. Она же любила его!

Это открытие почему-то лишило его сил, и он сел, почти упал, обратно в кресло. А он-то думал, что она живет с ним потому, что ей надоела нищета материнской квартиры и убогость прежнего существования, думал, что ей нужны его деньги! А, похоже, ей нужен был он сам.

Из кухни послышался мягкий Сашин голос:

– Идите пить чай!

Он подумал, что она никогда не повышала голоса, и всегда старалась смягчить его глупый гнев, когда он изволил барственно гневаться на какую-нибудь безделицу.

Позвал дочку, она послушно слезла со своего медведя, на коленях которого радостно прыгала, взял ее за руку и они вошли на кухню. Саша бросила на них быстрый взгляд, но ничего не сказала. Она нарезала принесенный им торт, поставила на стол коробку конфет. Анюте дала большую сочную грушу, а себе и экс-мужу налила по чашке чаю. Он попробовал чай, он был несладким. Он припомнил, сколько раз выговаривал ей за то, что она не кладет в его чашку сахар сразу.

Она тоже об этом помнила, он понял это по ее нарочито безучастному виду. Подвинул к себе сахарницу, бросил сахар и усердно его размешал. Теперь свои былые капризы казались ему такими же дикими, как пляски каннибалов у тела жертвы. Чего он добивался? Чтобы она постоянно была грустной или боялась его? Или просто наказывал ее за свою загубленную жизнь?

Но вот теперь он свободен и сильно сомневается, что это то, к чему стремился. Да уж, иногда требуется погулять на воле, чтобы понять, как хорошо было жить в клетке.

Они молча пили чай, и даже говорливая Анюта молчала, опасаясь прервать напряженную тишину. После чая он распрощался и ушел, обещав вскорости позвонить и снова навестить дочь. Саша закрыла за ним дверь и прислонилась к ней головой, чувствуя пульсирующее напряжение в висках.

Что ему было нужно? Она до сих пор ощущала на себе его пристальные изучающие взгляды, и ее пробирал невольный озноб. Что он задумал? Она не могла препятствовать его встречам с дочерью, но было бы гораздо лучше, если б он напрочь о ней забыл. Этот нежданный визит воскресил всю, казалось бы, затихшую, боль.

Прошло ровно пять лет с момента ее знакомства с Юрием. Вообще-то она знала его давно, совсем маленькой, ведь мама учила его в первых классах. Мама собирала снимки всех своих классов, в ее в альбомах сохранились снимки и его выпускного четвертого класса.

Саша даже смутно припоминала, что мать брала ее с собой на утренники в школу, где мелькало и его лицо. Но впервые она по-настоящему увидела Юрия уже учась в университете, когда он готовился к защите диссертации. Он был таким обаятельным, от него веяло незаурядной внутренней силой, и она была просто очарована.