Спящая красавица - Майкл Джудит

С высоты тридцатого этажа город казался богатым, чистым и безмятежным. Этот пейзаж всегда вызывал у Анны чувство покоя и безопасности, и даже в самые загруженные работой дни женщина часто бросала на него взгляд, как на противоядие от щемящей низости и разбитых мечтаний, которыми пропитывался ее кабинет, когда она вела дела о разводах.

Все на тридцатом этаже внушало ей это чувство покоя и безопасности, особенно, ее кабинет. Он был большим, с окном во всю стену, и, казалось, укрывал ее в заботливом объятии. Мебель, как и во всех кабинетах фирмы, была тяжелая, орехового дерева с кожей, лампы – медные, на полу – темно-зеленый ковер; стены украшены картинами, изображавшими английские соборы и деревенские сцены. Анне нравилось солидное постоянство комнаты и она не добавила к ней ничего личного, кроме дипломов в рамках – Калифорнийского университета Беркли и Гарвардского юридического института. Но вскоре после того, как она обосновалась здесь, к ней в гости приехала из Нью-Йорка Элинор и сказала, что тут требуется что-то отличающееся от этой обстановки.

– Может быть даже немного эксцентричное, – сказала подруга.

На следующей неделе в офис было доставлено длинное, узкое зеркало в старинной английской раме. «Повесь его напротив своего стола, – написала Элинор в сопроводительной записке, – так что когда бы ты ни подняла глаза, ты увидишь лучшего юриста в Лос-Анджелесе. А также мою лучшую подругу, по которой я скучаю, черт побери, потому что мы не видимся достаточно часто».

Анна отвернулась от окна и посмотрела на себя в зеркало. Синие глаза твердо смотрели на нее без малейшего признака потрясения. Это был взгляд, который она совершенствовала на протяжении многих лет Все восхищались ее красотой, но это было для нее не так важно, как образ деловой женщины, полностью владеющей собой, который она являла миру. Черные волосы были гладко уложены узлом на затылке над длинной шеей, единственным макияжем была бледно-коралловая губная помада, в ушах – маленькие жемчужины. Анна носила превосходно сшитые костюмы из шерсти и шелка, которые делали ее с виду более высокой и внушительной. Образ, созданный ею для общества, был гладким, сдержанным и безупречным. И никто из тех, кто был с нею знаком, не сомневался в ее репутации как квалифицированного, жесткого юриста, преодолевшего предубеждение фирмы и ставшего партнером, хотя ей было всего тридцать четыре года и она была женщиной.

Анна сидела в своем большом, кожаном официальном кресле и смотрела на свой публичный образ в зеркале. Она долго создавала его, начиная с одиноких; тревожных лет в Беркли до все более уверенных в Гарварде, когда обнаружила; что юриспруденция – именно то, чем ей хотелось заниматься и что будет сильна в этом. И продолжала совершенствовать этот образ, когда впервые начала работать в Нью-Йорке. И все еще трудилась над ним даже теперь, когда вошла в самую уважаемую фирму Лос-Анджелеса и уже была лучшим специалистом фирмы по разводам, к которому обращались руководители корпораций, теле – и кинозвезды, потому что им требовались ее мастерство и осторожность. И настолько сжилась со своим образом, что начала верить, будто она, действительно, была той женщиной, которую видела в зеркале.

«А потом я наткнулась на фотографию в газете».

Офис оживал за дверью. Юристы, клерки, секретари и служащие приемных приветствовали друг друга, сплетничали, шутили и обсуждали дела на этот день, направляясь к своим письменным столам или собираясь в залах заседаний. Анна слышала обрывки разговоров и взрывы смеха, когда шаги приближались к двери. Это было ее любимое время дня; она обдумывала все, что ждало впереди: высокая трагедия, сюрпризы, даже рабочие подробности закона. Все это составляло ее мир и поддерживало ее. Только здесь женщина по-настоящему чувствовала себя дома и жила.

Это была не просто фотография. Эта было напоминание. Призрак.

«А теперь я должна начинать снова учиться, как избавиться от этого».

Она взяла газету и заставила себя прочесть статью.

«Преуспевающий разработчик-девелопер земельных участков, вместе с которым в Колорадо и горные штаты пришла яркая, часто смелая архитектура и крупные строительные проекты, Винс Четем, провел хорошо профинансированную кампанию. В ходе которой смог избежать появления специальных сообщений, успешно отмел обвинения в связях с теневыми структурами и в сомнительных тактических приемах, добиваясь высокого положения. Он выиграл выборы в Сенат, свой первый политический офис, с небольшим, но решающим перевесом голосов».