Тим - Маккалоу Колин

— Это… это неприлично, почти порочно!

— Уверен, что именно так и будут говорить. Она подняла подбородок:

— Меня не заботит, что скажут другие люди, я беспокоюсь только о том, какое влияние это окажет на Тима, как с ним будут обращаться, если он на мне женится.

Джон Мартинсон пожал плечами:

— Он перенесет сплетни гораздо легче, чем разлуку, уверяю вас.

Руки ее лежали, стиснутые, на коленях, и он положил на них свою руку.

— Думайте об одном, Мэри. Почему нельзя выйти за Тима? Что в нем такого особенного? Вы можете утверждать сколько угодно, что вы прежде считали его мужчиной, но это не так. Именно в тот момент, когда вы увидели в нем мужчину, вы чуть не умерли от страха, правда? Это потому, что вы сделали ошибку, которую делают все, кто имеет дело с умственно отсталыми. У вас в уме сложился образ Тима как ребенка. Но он — не ребенок, Мэри! Подобно нормальным людям, дефективные растут и меняются с возмужанием. В определенном пределе их физического развития они перестают быть детьми. Тим — взрослый, со всеми физическими особенностями взрослого человека, и с совершенно нормальной гормональной деятельностью. Если бы он повредил ногу, он бы хромал, но так как у него поврежден мозг, он хромает умственно, и этот недостаток мешает ему быть мужчиной не больше, чем искалеченная нога.

Почему Тим должен жить, лишенный возможности удовлетворять одну из наиболее существенных потребностей, которые знают душа и тело? Почему он должен быть лишен своего мужества? Почему его надо укрыть и отгородить от его тела? О, Мэри, он и так лишен многого! Очень, очень многого! Почему его и этого лишать? Разве он не человек, имеющий право на свой пол? Уважайте в нем человека, Мэри Хортон! Выходите за него замуж!

— Да, я понимаю, — она некоторое время сидела и думала, затем подняла голову: — Хорошо. Если вы думаете, что при создавшихся обстоятельствах это лучший выход, я выйду за него.

— Молодец! — его лицо смягчилось. — Вы оба получите гораздо больше, чем предполагаете.

Она нахмурилась:

— Но сколько же нас ждет трудностей!

— Его отец?

— Думаю, нет. Думаю, Рон будет даже рад, но только он один. И я, и Тим — оба неопытны, и я не уверена, что смогу как надо решить все проблемы.

— Не надо напрасно беспокоиться. Беда, что вы слишком думающий человек, вы пытаетесь анализировать то, что обычно разрешается само собой, когда приходит время. Я бы сказал, что размышлять тут нечего. Там, где дело касается потребностей Тима, вы подходите идеально.

Подавив смущение, Мэри сумела показаться спокойной.

— Я ведь не должна иметь детей, правда?

— Да, не должны. Не потому, что недостатки Тима наследственные, тут, кажется, вероятность небольшая. Но вы уже в том возрасте, когда детей не успеть поставить на ноги. А Тиму это будет не под силу сделать одному, если с вами что-то случится. Кроме того, вы уже не молоды, и можете повторить несчастье его матери. А если так случится, вас ожидает величайшая насмешка судьбы. Статистически, если родить первенца после тридцати пяти, вероятность иметь нормального ребенка уменьшается, и чем старше женщина, тем меньше на это шансов.

— Я знаю.

— Вы будете сожалеть, что у вас нет детей?

— Нет.

— Почему?

— Я никогда не собиралась выходить замуж и не стремилась к этому. Мне вполне достаточно одного Тима.

— Будет нелегко, я знаю.

Джон положил трубку и вздохнул:

— Ну, Мэри, я от всей души желаю вам счастья. Теперь все зависит от вас.

Она поднялась, взяла сумку и перчатки.

— Я благодарю вас, Джон. Я вам бесконечно обязана, и даю вам слово, что, как смогу, буду помогать вашему делу.

— Ничем вы мне не обязаны. Я буду вполне доволен, если узнаю, что Тим счастлив. Это мне будет лучшей наградой. Навещайте меня время от времени.

Вместо того, чтобы просто оставить Тима у дома на Серф Стрит, Мэри зашла вместе с ним повидать Рона. Он сидел в гостиной перед телевизором, который орал о последних спортивных событиях.

— Привет, Мэри! Не ожидал, что ты зайдешь так поздно.

Она села на диван.

— Я хочу поговорить с тобой, Рон. Это важно. Я хотела бы покончить с этим, пока у меня еще сохраняется мужество.

— Правильно, дорогая! Как насчет чашечки чая и кремового пудинга?

— Звучит заманчиво, — она посмотрела на Тима и улыбнулась. — Я не хочу тебя гнать, но думаю, что тебе пора спать, милый. Нам с твоим папой надо кое о чем поговорить, но это не секрет. Я расскажу тебе обо всем в выходные, ладно?