Любовники и лжецы - Джойс Бренда

– Не знаю, но именно это я и пытаюсь выяснить.

Эйб рассмеялся:

– Ну что ж, подумай как следует, тогда поймешь, что ты не имеешь к этому никакого отношения.

Белинда понимала, что ему нельзя доверять. Она слишком хорошо его знала.

Глава 58

– Джек, это глупо.

Обнаженный до пояса Джек стоял в спальне снятой им квартиры и копался в чемодане. Выудив наконец свой любимый свитер, он натянул его.

– Тебе удалось кому-нибудь дозвониться, Мел? Хоть кому-нибудь?

Мел молча наблюдала за ним. Зачем он собирается на эту вечеринку? Джек только что испытал страшное потрясение. Ему необходимо успокоиться.

– Нет, Джек. Все разъехались до первого января.

Лицо Джека сохраняло непроницаемое выражение, но на виске дергалась жилка.

– Неплохо бы выпить чего-нибудь крепкого, – пробормотал он.

У Мелоди округлились глаза. Она закусила губу, не зная, что сказать.

Взглянув на нее, он невесело рассмеялся:

– Не бойся. Я понимаю: бороться с Глассманом нужно на трезвую голову.

– Джек, я уверена, что прекращению работы над «Беренджером» есть какое-то разумное объяснение.

Он гневно уставился на нее:

– Глассман пытается вцепиться в глотку мне лично. Ты ведь знаешь, что значит для меня этот фильм? Тебе известна разница между кумиром любительниц телевизионных сериалов и настоящей кинозвездой? Я работал над этим фильмом четыре месяца, Мел, и я играл хорошо, чертовски хорошо, можешь мне поверить! А теперь этот сукин сын ставит крест на моей работе.

– Но, Джек, зачем ему проделывать с тобой такое?

– Потому что я спал с его женой. Это было шестнадцать лет назад, Мел. Мне был двадцать один год. А ей это было нужно… очень нужно. Господи, таких одиноких женщин, как она, я еще никогда не видел!

– Но это безумие, Джек…

– Слушай дальше: после того как я вышел из больницы… Ох, я ведь не рассказывал тебе об этом, не так ли? – с горечью продолжал Джек. – Узнав о нас, он нанял трех головорезов, которые избили меня до полусмерти. А когда я вышел из больницы, то не мог удержаться ни на одной работе. Меня сразу увольняли. Глассман заставил одного из своих подручных следить за мной, и тот, подкупая всех, заботился о том, чтобы меня не брали на работу. Мое место в классе актерского мастерства было занято, другого мне не пожелали предоставить. Девчонка, с которой я вместе жил, выставила меня на улицу. Поверь, Мел, он даже и ее соблазнил деньгами. И вот я остался с десятью долларами в кармане на улицах Нью-Йорка.

– Как же ты жил, Джек?

Он хрипло рассмеялся:

– Нашел какую-то богачку, которая платила мне за то, что я ее трахал.

Мелоди смотрела на него с жалостью и сочувствием.

– Ради Бога, не смотри на меня так. – Широко шагая, Джек направился к двери. – Ну, ты собираешься одеваться или нет?

– Да, да, – засуетилась Мелоди и торопливо пошла переодеться во что-нибудь подходящее для вечеринки.

Джек обвел тяжелым взглядом бар с запасом напитков. Ему очень хотелось выпить. Такого сильного желания он не испытывал уже многие годы. Но нет, не удастся Глассману заставить его снова попасть в зависимость от алкоголя. Эйбу Глассману не удастся уничтожить его.

Он еще не знает как именно, но будет драться. Как-никак Джек вырос на улице и умеет драться. Нет, Глассман, ты рано празднуешь победу.

Глава 59

Джек подверг себя жестокому испытанию.

Однако он как ни в чем не бывало циркулировал среди гостей с любезной улыбкой, застывшей на лице.

Особняк Келлеров, расположенный на Красной горе, позволял любоваться почти круговой панорамой ночного Аспена у подножия горы. Вечеринка проходила в трех огромных комнатах, начиная с просторного вестибюля с мраморным полом и стеклянным потолком. Гостиная имела еще более внушительные размеры. Там было устроено не менее дюжины уголков для отдыха с уютно сгруппированными мягкими креслами. Около сотни гостей находились сейчас в этой комнате и в столовой, где вдоль одной длинной, обшитой сосновыми панелями стены располагался буфет с закусками, которые не посрамили бы даже Бель-Эйр.

По крайней мере десять человек упомянули в разговоре о прекращении съемок «Беренджера», проявив при этом ровно столько сочувствия, сколько следует. Половина из них заверили Джека, что после переделки даже самые худшие фильмы могут стать вполне приемлемыми. Джек улыбался и благожелательно кивал.

Внутри он кипел от возмущения. «Беренджер» был хорошим, очень хорошим фильмом. Он это знал. Каждый, кто видел отснятый материал, соглашался с этим. Джек знал также, что отлично сыграл в этом фильме – просто великолепно. Тянул на «Оскара». Другая половина утешителей пыталась покопаться в его чувствах, почти не скрывая злорадства. Это было так характерно для Голливуда. Здесь обожали истории о быстром переходе от нищеты к богатству и снова в нищету.