Золотой мираж - Майкл Джудит

— Мы никогда не катались верхом, — сказала Клер. — Мне этого хотелось, но мы никак не могли себе позволить…

— Вот-вот, вы можете научиться на ферме, — сказала поспешно Роз, как будто не могла слушать про кого-то, кто не может позволить себе чего-либо. — Молодая женщина, которая работает при конюшне — прекрасный учитель. Вы можете даже остаться на несколько дней, вы и ваша дочь. Хейл всю неделю пропадает в Нью-Йорке, в своем агентстве, а я была бы очень рада помочь вам и Эмме научиться верховой езде.

Брови Клер поднялись. Они знали о лотерее, они знали, где находится ее дом и как зовут ее дочь. Вот что бывает, когда становишься знаменитостью: они знают обо мне все, а я о них ничего. Она бросила взгляд на Квентина и обнаружила, что он смотрит на нее очень задумчиво, что могло означать либо желание, либо чувство хозяина. У нее перехватило дыхание. Назовем это желанием, решила она, снова к нему вожделея. Но затем она подумала о предложении Роз. Это будет кое-что новое для Эммы, о чем она сможет, думать помимо Брикса.

— Думаю, мы действительно поучимся, — сказала она. — Спасибо. — Она поглядела на Хейла. — А у вас агентство в Нью-Йорке?

— А разве Квентин не пропел нам похвалу? Вот как он заставляет нас смиряться. «Йегер Адвертайзинг», Клер. «Эйгер Лэбс» наш самый крупный клиент.

— Аллилуйя! — сказал высокий неуклюжий мужчина с тонкими седыми волосами и редкой бородой. — Ллойд Петроски, — сказал он Клер, сжимая ей руку. Другой рукой он привлек к себе маленькую женщину с курчавыми русыми волосами и огромными совиными очками. — Моя жена и партнер, Сельма.

— Партнер? — переспросила Клер у Сельмы.

— Ллойд всегда это так называл, — ответила Сельма, — даже теперь, когда я едва что-то делаю. Мы владельцы «Петроски Драга», и не говорите, что вы ничего, о нас не слышали.

— Конечно, слышала. Я даже тратила добрую часть, своей зарплаты в вашем дэнберском магазине, — сказала Клер. — Петроски это первая вещь, которую можно было достать в нашем старомодном универмаге. Сельма просияла:

— Это мысль. Я когда-то думала, что нам стоит выкатить несколько бочек перед следующими выборами, чтобы мужчины могли посидеть и поболтать на них о политике, как в старое доброе время,

— А еще пузатую печь, — сказала Клер улыбаясь, — и тогда вы, наверное, станете социальным центром города. А сколько у вас магазинов?

— Пятьсот, и мы открываем еще шесть на этой неделе. И послушайте, этот магазин в Дэнбери был одним из самых первых, и сейчас он немного мрачноват. Мы хотим его переделать. Может, вы дадите нам пару советов, ведь вы дизайнер.

Они тоже знают, что я была дизайнером. Клер подумала, что еще рассказали им Квентин и Лоррэн или кто-то другой?

— Конечно, — сказала она, — но я ничего не знаю о дизайне магазинов.

— Тут дело в глазе, — сказала Сельма, — в способности разглядеть разные возможности. Мы этого не можем. Ллойд самый великий в мире бизнесмен, а я потрясающая покупательница — то есть, была, когда мы начинали; теперь у нас целая группа по покупкам, хотя я все еще выхожу и присматриваюсь время от времени, ну, вы понимаете, делаю кое-какие предложения, а затем ухожу.

— Как с внуками, — пробормотала Клер. Сельма выглядела удивленной:

— Как?

— Вы иногда играете с ними, но не проводите все время.

— Ox, — остальные захихикали, а Сельма рассмеялась. — Да, правда. Я никогда об этом не думала. И точно: мне нравится работать, но я не люблю зарываться в это с головой, как я делала раньше. Ну, во всяком случае, ни у меня, ни у Ллойда нет особого глаза для дизайна, а у вас есть, так что нам может пригодиться кое-какая помощь.

— Да, — сказала Клер, — конечно.

Она с изумлением заметила, как ее дни заполняются ленчами и покупками, коктейлями и уроками верховой езды. А она волновалась, что будет делать, когда не надо будет ходить на работу. Теперь она знала. Богачки все уже спланировали.

— Расскажите нам о своем новом доме, — сказала Вера. — Я люблю новые дома: этот замечательный запах свежей краски и лака, и в каждой комнате чисто, пусто, никаких дурных воспоминаний.

— Боже правый, Вера, — воскликнула Роз, — а что насчет добрых воспоминаний?

— Они ушли. Превратились в бледный туман-кисель. — Вера опорожнила стакан и взяла другой со стойки в углу комнатки. — Хорошие воспоминания становятся некими смутными, приятными ощущениями из прошлого. А вот скверные — остаются острыми, как ножи, и продолжают больно колоть, каждой мельчайшей деталью.