Удивительная женщина - Робертс Нора

Дилан выпустил длинную струю дыма.

— Мне кажется, Эбби сама может позаботиться о себе!

— Вы абсолютно правы! — Мадди боролась с ветром, трепавшим ее волосы. — Вы только посмотрите на эту ферму! Она любит ее, но не знаю, говорила ли она вам, что все здесь она сделала самостоятельно! Все! Я не знаю, что она рассказала вам о Чаке или что могла рассказать о Чаке Рокуэлле, но все здесь создано ее руками!

— Вы его не любили?

— Как актриса, я очень откровенна! Да, я его не любила, и поверьте мне, на свете найдется мало людей, о которых я сказала бы так же! Но мои чувства — это мое, а Эбби могла чувствовать иначе. Но все же я не хотела бы снова видеть ее брошенной! — Мадди слегка улыбнулась, но улыбка не смягчила ее тона. — Если что произойдет между вами, я буду ее защищать своими кулаками. Но почему-то думаю, что моя помощь не потребуется.

— Вы меня еще не знаете.

— Но я знаю Эбби! Если она о вас беспокоится, значит, на то есть причина. Предполагаю, что этого достаточно. — Мадди взяла его под руку, словно делала так много лет подряд. — Пойдем кормить лошадей!

Обед сопровождался несмолкающей болтовней. Еда, может быть, была простой, но съели ее с аппетитом до последней крошки. Когда настало время мыть посуду, Фрэнк немедленно схватил банджо и начал развлекать детей. Поскольку мальчики редко общались с дедом, Эбби отступила от заведенного порядка и приступила к мытью посуды сама. Да ей и самой было приятно послушать голос отца, звучавшего под аккомпанемент банджо, фарфора и столовых приборов.

— Позволь мне помыть посуду!

— Мама, у тебя же отпуск!

— Знаешь, когда я последний раз мыла посуду? — Молли уверенными движениями сложила стопки тарелок, демонстрируя не забытые навыки профессиональной официантки. — Бог мой! Да разве это труд? Я всегда относилась к мытью посуды как к отдыху!

Мадди, нацепив на себя несколько пар очков, бросила:

— Жаль, что ты не приезжаешь так отдыхать ко мне домой! Давай, Шантел, возьми то блюдо!

— Я чистила картошку! — Шантел критически взглянула на свои ногти. — Без резиновых перчаток я никогда не прикасаюсь к мусору!

— Самовлюбленная! — проворчала Мадди, собравшая больше тарелок. — И тщеславная!

— Имею на это право! — улыбнулась Шантел, соскальзывая с табурета. — Пойду протяну руку помощи папе!

Дилан начал укладывать тарелки в посудомоечную машину.

— Мне кажется, вы уже достаточно наработались за этот день! Почему бы вам не при сесть вместе со всеми возле вашего отца?

Одного взгляда было достаточно, чтобы напомнить о резких словах, которые он говорил утром. Чтобы избежать неприятной сцены в присутствии семьи, Эбби отступила.

— Создается впечатление, что домом управляете вы!

Из гостиной доносились звуки трехголосого пения.

— Фрэнк на седьмом небе от счастья! — прокомментировала Молли. — С ним снова поют его девочки! Иди, Мадди, мы почти все здесь сделали!

Мадди не пришлось долго уговаривать, чтобы выскользнуть из кухни и оказаться в центре внимания. Вскоре к поющим присоединился еще один голос. Фрэнк с удовольствием отбивал такт аккордами банджо.

Вытирая стойку, Молли начала:

— Возможно, я покажусь вам сентиментальной, но, когда я их слушаю, моя душа радуется!

— У вас замечательная семья, миссис О'Харли!

— О боже! Не зовите меня так! Когда меня так называют, это напоминает мне, что я слишком стара, чтобы носиться по всей стране и мазать лицо гримом! Молли, просто Молли!

Дилан захлопнул дверцу посудомоечной машины и начал разглядывать ее, действительно разглядывать. Она была прекрасна — эти ее мягкие, нежные щеки и юные полные губы. Никаких морщин он не увидел, они не оставили на ее лице следов.

— Я не сказал бы просто^[9] Молли!

Она засмеялась во весь голос, контрастирующий с ее ростом и сложением.

— О, да вы остроумны и прекрасно владеете словом! Я читала вашу последнюю книгу, ту, где вы пишете об актрисе в поезде! — Она бросила кухонное полотенце на край раковины.

— И как вам? — поинтересовался Дилан, далеко не уверенный, что в ответ получит комплимент.

— Вы жесткий человек, из тех, кто видит то, на что, вероятно, лучше не обращать внимания. Но вы справедливы. — Когда она повернулась и посмотрела на него, он увидел, что глаза у нее глубокие, как у Эбби. — Будьте справедливы к моей девочке, Дилан. Это все, чего я хочу. Она сильная. Иногда меня пугает, насколько она сильная. Когда ей больно, она не обращается за помощью, а зализывает раны сама. Я хочу, чтобы ей больше не пришлось зализывать раны.