Под парусом надежды - Колочкова Вера Александровна

К подругам напроситься? Так все сейчас на работе еще. А может… к отцу? А почему бы и нет? Тем более Егорка в ее руках вдруг перестал дрожать, засопел подозрительно в ухо и будто отяжелел сразу. Заснул. Наверное, так на него пережитое подействовало. Детский организм – он лучше знает, как ему от стресса спасаться. Ну и замечательно, ну и пусть поспит. Дотащить бы только его, спящего, до какой-нибудь безопасной кровати. Тоже проблема, между прочим, – сил-то почти не осталось, одно вместо них дрожание нервно-мышечное. И она б сейчас так же вот, как Егорка, провалилась в спасительный сон, появись такая возможность…

– Мне в старый город, пожалуйста. На Магистральную улицу, знаете? Я потом покажу, где свернуть…

– Да знаю, знаю. Быстрее бы тебя выгрузить, чертова пассажирка. Про двойной тариф не забыла?

– Нет. Не забыла… – потянулась торопливо Кира в задний карман джинсов, неудобно выгнувшись в кресле. – Как я могу забыть? Вы ж меня так выручили! Даже сами не знаете, как вы меня выручили…

– Да? Тогда, может, мне и на тройной тариф стоит претендовать?

– Нет, простите. Тройного мой бюджет уже не выдержит.

– Да ладно, шучу я… А хвоста за нами вроде как не было.

– Да? Вы точно знаете? Не было или все-таки вроде как?

– Да откуда я знаю? Я ж не шпион и не бандит, я простой шоферюга… Говорю, что думаю. Мне показалось – вроде не было… И куда, говорите, тут сворачивать?

Он подвез ее к самому подъезду, только что капотом в дверь не ткнулся. Простой грубый парень, обеспокоенный двойным тарифом. Спаситель Егорушкин. Ангел небесный. Святой Николай-чудотворец. Получив расчет, подскочил со своего сиденья, в два прыжка махнул к двери с Кириной стороны, помог ей выбраться из машины вместе со спящим на ее руках ребенком. Они, словно сговорившись, повертели дружно головой, глядя по сторонам, – хоть никто за ними во двор и не въехал, но береженого, говорят, Бог бережет. Потом парень заботливо возложил Кире на плечо свесившуюся с ее руки Егорушкину голову, забежал вперед, распахнул дверь подъезда. Кира улыбнулась ему на прощание, проговорила тихо:

– Удачи тебе, парень. Спасибо за доброту…

– За доброту?! За какую доброту? – уставился он на нее удивленно.

– Ну, не хочешь за доброту, тогда спасибо за расторопность. Тоже ценное качество. Как хоть зовут-то тебя?

– Колей… Николаем то есть…

– Ну, я так и думала! – тихо рассмеялась она. – Всего тебе доброго, Николай…

Отец был дома. И даже в состоянии более или менее сносном. Не в идеально-трезвом конечно же, но это уж, как говорится, берите, что дают. И за то спасибо.

– Ой, доченька… А я и не ждал тебя… Это кто, доченька? Чей ребенок-то?

– Мой, чей еще… – тихо проговорила Кира, осторожно укладывая Егорушку на диван.

– Как это – твой… – испуганно заморгал отец. – Ты что такое говоришь – твой…

– Пап, я потом тебе все расскажу, ладно? Пусть он у тебя пока побудет. Когда проснется, испугается, конечно, но ты его успокой как-нибудь, ладно? Ну, скажи, что папа за ним скоро придет… И вообще – развлеки как-то…

– Так его ж накормить, наверное, надо будет…

– Обязательно накормить! У тебя еда какая-нибудь есть?

– Есть. Картошка есть. Огурцы соленые есть. И еще – сало копченое…

– Ну, пап! Ну какие ему огурцы с салом, ты что? Ладно, я сама сейчас посмотрю…

Пройдя на кухню, она произвела торопливую ревизию кухонных шкафов, извлекла оттуда и выложила на стол нераспечатанный пакет с манной крупой, банку сгущенного молока, упаковку вермишели в хрустящем целлофане. Потом открыла холодильник, задумчиво уставилась в его полупустое нутро… Впрочем, времени на особо долгие раздумья у нее и не было. Схватив початую бутылку водки, она решительно опрокинула ее над раковиной горлышком вниз и обернулась испуганно на дверь, когда содержимое бутылки звонко захлюпало и заурчало-побежало в сливную дырочку. Спрятав пустую бутылку за шкаф, позвала громким шепотом:

– Папа! Иди сюда!

Отец тут же появился в дверях, глянул на нее с доверчивой и наивной готовностью.

– Так, папа. Слушай сюда. Вот, сваришь Егорке кашу манную на сгущенке…

– Значит, его Егоркой зовут?

– Да, да, Егоркой! А если он от каши откажется, то вари суп молочный. Он, знаешь, в еде привередливый, ты у него поинтересуйся сначала, чего он будет, кашу или суп. Ладно?

– Хорошо, доченька… Я понял, понял… – быстро закивал он.

– Теперь слушай дальше, папа. К двери не подходи, если даже очень долго звонить будут! Понял? Нет тебя, и все тут. Я сама дверь закрою, ключи с собой возьму. Сама и открою, когда приду. Если что – звони мне на мобильный. Ах ты, черт… У меня ж батарея села… – стукнула она себя ладошкой по лбу досадливо. – Погоди, я тебе сейчас другой номер на бумажке запишу. Если что, по нему звони. Женщину зовут Ирина Васильевна. Скажешь, что ты Кирин отец… Ну все, пап, я побежала! К двери не подходи и даже к глазку дверному не подходи! – повторила она строго уже из прихожей. – Я скоро!