Мастер поцелуев - Дейли Джанет

– Джон говорил, что у него есть надежное средство от похмелья, – вспомнила она. – Он собирался дать мне рецепт, потому что я сегодня вечером выпила слишком много шампанского. – Голова у нее раскалывалась от боли. – Господи, неужели все это было всего лишь сегодня вечером?

Она закрыла глаза. Как ужасно дрожит все внутри!

Рядом с ней послышался неясный звук. Какое-то движение. Кто это? Ланна открыла глаза и увидела склонившегося над ней Сокола. Ах, опять этот человек! Она совсем забыла о нем… В руках Сокола уже не было ни бутылки с виски, ни стакана. И взгляд сделался немного иным – в нем появилась какая-то покорная мрачность. Словно он внутренне смирился с чем-то. Рука его скользнула за спину Ланны.

– Что вы делаете? – в замешательстве спросила она.

– Вам надо лечь в постель.

Вторая рука подхватила Ланну под колени. Сокол поднял девушку из кресла и, прижав к своей груди, понес в спальню.

Ланна вовсе не считала, что он прав, но не протестовала. Она обвила его шею руками и положила голову на плечо Сокола, чтобы устроиться поудобнее. Ланна, словно наблюдая за происходящим откуда-то из страшной дали, мысленно отметила, как сильны его мышцы. И она вновь почувствовала, какое успокоение несет в себе его мощь.

В спальне Сокол поставил Ланну на пол, затем шагнул к стене и повернул выключатель. Темную комнату залил неяркий свет. Ланна наблюдала за Соколом, слегка покачиваясь. «Нет, самой до кровати не дойти… – подумала она. – Теперь меня, как маленькую девочку, надо водить за руку…» Сокол вернулся к Ланне, повернул ее спиной к себе и расстегнул молнию на платье. Она не сделала ни малейшего усилия, чтобы помочь или прекратить его действия. Платье соскользнуло с плеч девушки и упало на пол, мягкой волной прикрыв ее лодыжки. Затем Сокол взялся за подол нижней юбки и стащил ее через голову Ланны.

В ее памяти всплыли воспоминания о детстве, когда она по дороге засыпала в автомобиле, и отец приносил ее, сонную, в спальню. Как давно это было! Она точно так же, как сейчас, стояла неподвижно, а отец раздевал ее, чтобы уложить в постель. И вот теперь, столько лет спустя, эта ситуация повторяется, только вместо отца – Сокол, но ее это почему-то очень успокаивает. Расстегнут и снят бюстгальтер. Затем с ее ног соскользнули трусики.

– Где ваша ночная рубашка? – спросил Сокол, бесстрастно глядя на Ланну.

Девушка ответила ему непонимающим взглядом. Ночная рубашка? Она надевает на ночь пижаму. Разве он не помнит, что пижама лежит под подушкой? Губы Сокола сжались в тонкую прямую линию. Так и не дождавшись ответа, он повернулся к кровати и откинул в сторону покрывало. Затем опять поднял Ланну на руки и перенес на постель. Уложив девушку, он прикрыл ее одеялом и отошел от кровати.

Щелкнул выключатель, погас свет, и комната погрузилась в темноту. Захлопнулась дверь, и этот звук вернул Ланну к действительности. Она вновь так ярко и живо осознала все, что произошло этой ночью, что ее захлестнула волна паники.

– Сокол! – воскликнула Ланна.

Она звала на помощь ту единственную непоколебимую силу, которая была ей сейчас известна. Приподнявшись на локте, она всматривалась в темный силуэт, появившийся в дверях.

– Да? – отозвался Сокол, стоя на пороге.

– Не уходите! Не оставляйте меня одну! – торопливо прошептала Ланна.

Он подошел к кровати. И стал молча смотреть на ее бледное лицо, затем его взгляд скользнул по фигуре девушки – простыня еле прикрывала пышные округлые груди.

– Спите, – наконец сказал он.

– Я боюсь, – призналась Ланна и, словно оправдывая свой страх, проговорила с горячечной лихорадочностью: – Вы не знаете, что это такое – не иметь ни одного близкого человека. Я не хочу оставаться здесь одна.

Сокол словно оцепенел от этих слов. На долю секунды он застыл… Затем матрас прогнулся под тяжестью его колена, и Сокол приказал:

– Подвиньтесь.

Ланна скользнула на другой край кровати, и Сокол лег рядом с ней. Обняв девушку, он привлек ее к себе. И Ланна даже вздохнула от облегчения – его здоровье и жизненная сила опять служили для нее поддержкой. Ее рука легла ему на грудь, мощно и ровно вздымавшуюся и опускавшуюся при каждом вдохе. Какое от него исходит спокойствие! Ланна прижалась лбом к щеке Сокола.

– Понимаю, что это кажется безумием, – прошептала она, – но я чувствую внутри такую пустоту. Мне очень страшно.

Голова на подушке шевельнулась, и Сокол повернул лицо к Ланне. Ее губы ощутили твердые очертания его рта, и в нее заструилось теплое могучее дыхание. Рука молодого человека плавно скользнула вдоль ее спины, и плоть Ланны начала оживать и обретать чувствительность, медленно освобождаясь от сковывавшего тело напряжения.