Неприятности в Валентинов день - Гибсон Рэйчел

— Я на досуге погуглила про тебя.

Он нахмурился и покачал головой, как будто пытался прояснить сознание:

— Ты что сделала?

— Поискала про тебя информацию в интернете.

— А-а-а, — Роб отвернулся, как будто она окатила его холодной водой. — Прочитала все пикантные подробности моего прошлого?

— Я не знаю, прочитала ли их все, но теперь я понимаю, почему ты отверг меня в ту первую ночь в Сан-Вэлли.

Роб подошел к верстаку и, повернувшись к Кейт широкой спиной, стал разбирать пакет из магазина. Затем взял карандаш и разорвал упаковку.

— Когда в парня стреляют, это обычно лишает его желания иметь случайные связи. — Он вытащил карандаш и бросил его на стол. — Это также приводит парня к разводу. Хотя, думаю, я, вероятно, был обречен на провал еще до начала нашей истории.

Кейт подошла к нему:

— Ты любил ее?

— Стефани Эндрюс? — он посмотрел на Кейт через плечо. — Черт, нет!

Кейт никогда не понимала, как мужчина может любить свою жену и все же изменять ей.

— Я имела в виду твою жену.

Он кивнул, раскручивая карандаш:

— Да, я любил ее. Проблема в том, что большую часть времени она не нравилась мне. И я тоже не нравился ей. На самом деле мы ладили только в постели, а это было не так уж часто. Или я был на выездных играх, или мы ругались.

У Кейт никогда не случалось такого, чтобы она любила кого-то, но он ей не нравился. Нет, проблема была в том, что она любила мужчин, которые недостаточно любили ее.

— И все же я бы предпочел другой финал моего брака. — Роб вытащил пружину и стержень и отложил их в сторону. — И моей карьеры тоже.

— Более достойный?

— Достойный? Да, это хорошее слово. Когда в тебя стреляют, это лишает достоинства. Приходишь в себя на больничной койке с трубками, торчащими из твоего живота и… других мест. Ты слаб и беспомощен, и все в этом деле просто полный отстой.

Кейт полагала, что для любого мужчины слабость и беспомощность стали бы трудным испытанием. Но для мужчины, подобного Робу, привыкшему кулаками принуждать соперников подчиняться, это было в высшей степени тяжело.

— И потом, когда ты, наконец, снова можешь стоять на ногах, оказывается, что вся твоя жизнь изменилась. Нет ни работы. Ни жены. Ничего, кроме грязи в интернете, которую может прочитать любой желающий. — Он достал моток ниток из упаковки и отрезал немного. — А также нет интимной жизни.

Кейт не думала, что Роб говорил о чем-то вроде влюбленности. Она, так сказать, из первых рук знала, что физически он был способен заниматься сексом. И не был женат, хотя кольцо на пальце, очевидно, в прошлом ему не мешало.

— И сколько же у тебя нет интимной жизни?

— Ты спрашиваешь, сколько времени у меня не было секса? — взглянул на нее Роб.

Они оба знали, что именно это ее и интересовало, так к чему отрицать?

— Да.

Уголок его рта опустился:

— Забудь об этом.

— Шесть месяцев?

Он отвернулся.

— Год? — Она знала из опыта допросов множества людей, что чаще всего ответ крылся в том, что не было сказано.

— Брось, Кейт.

— Два года.

Он повернулся к ней лицом, положив нить:

— Ты, кажется, ужасно заинтересована моей сексуальной жизнью.

— Ты сам заговорил об этом, — Кейт пожала плечами. — Не сказала бы, что я ужасно заинтересована. Я бы назвала это небольшим любопытством.

— Что конкретно тебе любопытно? — Он сделал шаг по направлению к ней. — Как давно это было? Или как бы все случилось между нами? — Его веки опустились, прикрывая глаза. — Должен признать, что меня самого это интересует.

Кейт сделала шаг назад.

— Ты и я, занимающиеся сексом друг с другом, — плохая затея.

— Ты уже говорила это, — Роб шагнул вперед.

Кейт вытянула руку вперед, как регулировщик.

— Стой. Мы не можем заниматься сексом.

— Конечно, можем. Нам обоим больше двадцати одного, и никто из нас не сумасшедший. Я хочу тебя и знаю, что ты хочешь меня. Ты захотела меня в первую же нашу встречу, и теперь, зная тебя, я думаю, что был идиотом, не затащив тебя в свой номер.

Было несколько хороших причин, которые не имели никакого отношения к возрасту. Одну из них Кейт высказала:

— Вот почему я не могу заняться с тобой сексом.