Влюблен до безумия - Гибсон Рэйчел

Делейни села в большое кресло и с удивлением обнаружила, что на столе стоит ее фотография. Ей вспомнился день, когда Генри сделал этот снимок. Это было тогда, когда вся ее жизнь переменилась. Ей было семь лет, и ее мать только что вышла замуж за Генри. В этот день она вышла из одноместного номера отеля на окраине Лас-Вегаса и после недолгого перелета вошла в трехэтажный особняк в викторианском стиле в Трули.

Когда Делейни впервые увидела этот дом с парными башенками и остроконечной крышей, то подумала, что приехала во дворец, а значит, Генри, по-видимому, король. Особняк с трех сторон окружал лес, в котором было вырублено пространство для прекрасного ландшафтного парка. Позади дома парк полого спускался к холодным водам озера Лейк-Мэри.

Вылетев из нищеты, через считаные часы Делейни приземлилась в сказке. Ее мать была счастлива, а Делейни чувствовала себя принцессой. И в тот день, сидя на ступенях веранды в белом платье с оборками, которое надела на нее мать, она влюбилась в Генри Шоу. Он был старше других мужчин, которые появлялись в жизни ее матери, и лучше. Он не кричал на Делейни, не доводил до слез ее мать. Благодаря Генри девочка почувствовала себя в безопасности – ощущение, которое в ее юные годы ей доводилось испытывать слишком редко. Генри удочерил Делейни и стал для нее единственным отцом, которого она когда-либо знала. Вот почему она любила Генри и всегда будет любить.

А еще в тот день она впервые увидела Ника. Он выглядывал из кустов на лужайке Генри, и в его серых глазах горела ненависть, на щеках от гнева выступили красные пятна. Делейни испугалась и в то же время пришла в восторг. Ник с его черными волосами, гладкой загорелой кожей и дымчато-серыми глазами был красивым мальчиком.

Он стоял в кустах, вытянув руки по бокам, и в его напряженной позе был вызов. В его венах бурлила кровь басков и ирландцев. Некоторое время Ник смотрел на них, а затем обменялся несколькими словами с Генри. Сейчас, через много лет, Делейни не помнила слов, но хорошо помнила, как он был взбешен.

Потом Ник повернулся и ушел, расправив плечи и гордо подняв голову.

– Держись от него подальше, – сказал Генри.

Это был не последний раз, когда Генри велел ей держаться подальше от Ника, но сейчас, спустя годы, Делейни жалела, что не послушалась этого предупреждения.

Ник натянул джинсы и встал, чтобы застегнуть молнию. Он оглянулся на женщину, лежавшую среди смятых простыней на кровати в номере мотеля. Глаза ее были закрыты, и дышала она легко и ровно. Это была Гейл Оливер, дочь местного судьи и недавно разведенная мать маленького сына. Чтобы отпраздновать конец своего брака, она сделала липосакцию и вставила в груди имплантаты с соляным раствором. На похоронах Генри она подошла к Нику и откровенно объявила, что хочет, чтобы он был первым, кто увидит ее новое тело. По выражению ее глаз Ник понял – она считает, что он должен быть польщен. Он не был. Но ему нужно было отвлечься, а она предлагала способ сделать это, и он согласился. Когда Ник подъехал на «харлее» к мотелю, она притворилась оскорбленной, но отвезти ее домой не попросила.

Ник отвернулся от женщины и прошел по зеленому ковру к раздвижным дверям на маленький балкон, выходящий на 55-й хайвей. Он не собирался приезжать на похороны старика, и сам до сих пор толком не мог понять, как получилось, что он все-таки приехал. Только что он стоял на берегу Кресент-Бей, обсуждая детали с субподрядчиком, и вдруг уже сидит на мотоцикле и едет в сторону кладбища. Ник не собирался там появляться. Он знал, что является персоной нон грата, и все-таки приехал. По какой-то причине, докапываться до которой ему не хотелось, он чувствовал, что должен попрощаться со стариком.

Ник отошел в угол балкона, подальше от прямоугольника света, падавшего на дощатый пол, и погрузился в темноту. Преподобный Типпет едва успел произнести «аминь», когда Гейл в обтягивающем платье на тоненьких бретельках предложила Нику переспать.

– В тридцать три мое тело лучше, чем было в шестнадцать, – прошептала она ему на ухо.

Ник смутно помнил, как Гейл выглядела в шестнадцать, однако он не забыл, что ей нравился секс. Гейл была из тех девчонок, которые любят трахаться, но потом пытаются вести себя как девственницы. Бывало, она удирала из дома и скреблась в дверь бакалейной лавки Ломакса, где Ник работал – мыл полы после закрытия. Если он был в настроении, то впускал ее и занимался с ней сексом на ящике с товаром или на прилавке перед кассой. А потом она вела себя так, как будто сделала ему одолжение. Но на самом деле оба знали, что это неправда.