Всему свое время - Быстрова Ирина

Я подняла глаза. За стеклянной перегородкой, отделяющей меня от кредитного отдела, Алекс махнул мне рукой. Так вот как он попал в наш банк. Все удивлялись, откуда он взялся. Ни профильного образования, ни опыта, а оказывается…

Но тогда зачем ему я? Неужели он просто коллекционер? Не похож. Но ведь и я не великий знаток человеческой природы, как оказалось.

Мобильник завибрировал. Я взглянула на дисплей. Петя. Желает насладиться триумфом. Да и пусть, тем более что у меня был к нему один вопрос. Я сложила фотографии и бумаги в конверт и взяла телефон.

– Да, – сказала я в трубку.

– Посмотрела? – спросил Петя.

– Откуда это у тебя?

– Частный детектив.

– Что?

– Я нанял детектива.

– Не лень было? Он промолчал.

– Дорого стоило? – вяло поинтересовалась я.

– Не дороже денег, – буркнул Петя. Теперь уже промолчала я.

– Ты, может, и нравишься ему, – Петя говорил с запинками, словно каждое слово давалось ему с неимоверным трудом, – но она беременна.

Беременна… Я опять ощутила, как кольнуло внутри. Боже, как все тривиально. Алекс шлепал по клавишам компьютера за стеклом, весь в работе, а в ухе бился Петин невыразительный голос:

– Лучше узнать все раньше, чем позже…

Лучше было бы вообще никогда не знать – ни Пети, ни Алекса…

Ира

Спустя три дня после Машкиного отъезда позвонил адвокат.

– Добрый день, – церемонно сказал он, – можно с вами поговорить?

– Добрый день, – ответила я. – О чем это? О деле? Дело закончено, не так ли?

– Да, – чуть помедлив, сказал он, – дело закончено.

– Вы и рады? – с горечью спросила я.

– Вы злитесь на меня за то, что ваша подруга решила вернуться? – Голос звучал мягко, даже ласково.

– Да, – мне было все равно, что подумает он обо мне, – я злюсь на вас за то, что она вернулась. И на весь мир в придачу.

– Сочувствую, – сказал адвокат, – но это ее решение, верно?

Я не собиралась это обсуждать. И потому резко спросила:

– Зачем звоните-то?

– Да просто, – усмехнулся он. – Узнать, как вы…

– Плохо, – прервала его я – плохо. Что еще?

– Может, – неуверенно начал он, – встретимся?

– Зачем? – вздохнула я.

– Ну, я думаю, тут правомернее было бы спросить «почему?», – ответил он.

– Хорошо. Почему?

– Мне хотелось бы вас увидеть. Мы же можем встретиться просто так, без всякого повода? Или нет?

– Или нет, – ответила я.

– Но… – Он растерялся, наверное, не привык, что ему отказывают. Конечно, с такой-то улыбкой.

– Не хочу. Извините, – повесила трубку.

Грубо, но что делать? Я не в состоянии была встречаться с кем-нибудь, вести пустые беседы, улыбаться. Чепуха какая-то!

– Депрессия, – диагностировал Димка.

Он заехал ко мне на работу. Был где-то неподалеку по делам, потом решил заскочить на минутку.

– Как дела? – спросил, появившись на пороге моего кабинета.

– Отвратительно, – отозвалась я.

– Работа? – Он кивнул на стол, заваленный бумагами.

– Да нет. – Я покачала головой. – Работа – это так, суета.

– Что твоя подруга? – Димка уселся в кресло и принялся вертеть в руках степлер.

– Уехала, – коротко бросила я.

– Ага, – кивнул он, – говорить не хочешь. Понятно.

– Как ты? – спросила я, разглядывая его.

За те три недели, что мы не виделись с ним, он спал с лица и оброс. Выглядел неважно, но хорохорился. Улыбочки, смешочки и все такое.

– Нормально, – сказал он, поставив степлер на место.

– Как жена?

– Успокоилась.

– Мне она так и не звонила.

– Знаю, – хмыкнул Димка. – Она тебя вычислила. Методом исключения.

– А ты и раскололся?

– А она и не спрашивала. Говорит, всегда чувствовала, что Зарубина как-то замешана. И еще – что все равно ей. Главное, чтоб все оставалось по-прежнему. Вот так. Слушай, – он побарабанил пальцами по столу, – может, поужинаем?

Ей "все равно. Ему все равно. И мне в общем-то тоже. Куда мы катимся? Для чего все эти отношения, когда в них нет ни страсти, ни тепла? Мне кажется, я начинала понимать, почему так бегу замужества. Боюсь. Боюсь, что это призрак, который может растаять на втором году жизни, и тогда мне останется пустота, которую срочно придется чем-нибудь затыкать. Материнством, карьерой, фитнесом и антицеллюлитной диетой.

– Нет, – сказал я.

– Почему? – удивился Димка.

– Не знаю.

– Депрессия, – диагностировал он. – Ну ладно, – встал и направился к дверям, – позвони, когда появится настроение.