Малина Смородина - Колочкова Вера Александровна

Открыв дверь в подъезд, она торопливо нажала на кнопку лифта, оглянулась лихорадочно. Потом одернула себя – перестань. Люсю пережили, и ладно. Теперь надо на приготовлении обеда сосредоточиться. Продолжить жизнь по установленной Женькой программе. Шаг за шагом, все вперед.

Время до Женькиного прихода и впрямь протекло незаметно. Когда ключ знакомо зашуршал в замочной скважине, выскочила в прихожую с улыбкой и тут же и застыла на месте, удивленно тараща глаза. Из-за спины Женьки выглядывал Егор…

– Мам! Этот парень говорит, что тебя ищет! – неловко махнула рукой в его сторону Женька. – Ходит по всем квартирам и спрашивает, где Лина живет… Ты его знаешь, мам?

– Да. Знаю. Познакомься, Женя, это Егор, сын Павла Сергеевича.

– Ах вот оно что… – протянула Женька, уставившись на Егора с жадным любопытством. – Сын, значит…

– Здравствуйте, – неуклюже склонил он голову, прижав руку к груди, – очень приятно познакомиться…

– Ну, чего вы оба в реверансах топчетесь? – удалось ей, наконец, прийти в себя. – Давайте мойте руки, обедать будем. Женя, проводи Егора в ванную!

Вернувшись на кухню, она постояла еще немного в растерянности, потом засуетилась бестолково с обедом, пытаясь унять дрожь в руках. Суповая тарелка выскользнула, упала на пол с нервным дребезжанием. Не разбилась, надо же. Значит, счастья не будет.

Обедали молча, тоже как-то бестолково. Хлебали щи со старанием, будто важнее этого занятия на свете нет. Первым не вынес этой бестолковости Егор, положил ложку, глянул на нее отчаянно:

– Лина… Я спросить хотел… Только я не знаю, как вы к этому отнесетесь. В общем…

– Давай, Егор. Не тяни. Что у тебя случилось?

Спросила – и отвела взгляд в сторону. Слишком уж густым отчаянием из его глаз полоснуло.

– Да нет, ничего такого не случилось, что вы! Просто… Я из дому решил уйти. Можно я у вас немного поживу?

– Поживешь? Как это?

– Ну, я не знаю… В принципе я и на полу спать могу. Всего несколько дней, пока аттестат не получу! А потом я сразу в Питер уеду… Если я дома останусь, отец меня не отпустит. Он вчера, когда вы ушли, все ходил по дому, ходил… Я знаю, когда ему плохо, он всегда по дому ходит. К нему в это время и близко подходить нельзя. Ну как я к нему со всем этим подойду? Вы ж сами видели… Я уж лучше так, без подхода. Уеду, и все. Можно я у вас поживу?

– Нет, Егор. Нельзя.

– Но… почему?

– Потому. Нельзя, и все. Понимаешь, ты сам должен свое право отстоять, честно и смело. А получается, ты обманом хочешь… И меня в свой обман вовлекаешь. Пойми, я никакого права на этот обман не имею… Тем более твой отец быстро догадается, где тебя искать. А я не могу, Егор…

– Но что же мне тогда делать?

– Не знаю. Плохой я тебе советчик. Я и сама с собой пока не знаю, что делать. В конце концов, не станет же он тебя веревками к стулу привязывать! Если захочешь, все равно своим путем пойдешь. А я… Прости, Егор, я помочь тебе ничем не смогу… Не обижайся на меня, пожалуйста.

– Да ладно, что вы… Я не обижаюсь, не думайте. Наоборот, понимаю все. Жаль, конечно. Жаль, что вы… Что у вас с отцом…

– Ничего, Егор. Не надо ни о чем жалеть. Как вышло, так вышло. А хочешь, я с подругой договорюсь, и ты у нее поживешь?

– Нет. Нет, не надо. Тем более вы правы – я сам должен с отцом разобраться. Спасибо вам за обед, пойду я.

– Погоди, ты же еще второе не съел. Жареная картошка с котлетами.

– Нет, спасибо. Я пойду.

Он неуклюже поднялся из-за стола, чуть не смахнув тарелку на пол. Удержалась тарелка. Не разбилась. Опять счастья не будет. Ох, не заплакать бы…

– Я провожу, мам! – видимо, почуяв ее слезное состояние, подскочила с места умница Женька. – Сиди…

Звук захлопнувшейся за Егором двери ударил по солнечному сплетению, и сразу заныло внутри болью, той самой, вчерашней, и давешний мерзкий голосок закопошился, забубнил досадливо – «Что ж ты наделала, несчастная женщина, что ж ты сотворила, дурища окаянная… Сиди теперь, плачь. Кому теперь твои слезы нужны?»

Вернувшаяся на кухню Женька охнула, засуетилась, сунула ей в руки стакан с водой.

– Мам, ты чего? Ты из-за него, что ли, из-за Егора этого? Не плачь! Все ты правильно сделала! С чего ради он будет здесь жить? Ты же потом и виновата останешься… Сами разберутся, мам!