Фасад страстей - Лазарева Ирина

Альфредо вел машину со строгим видом человека, сознающего свою ответственность. Николай безмолвствовал, Влада сидела за креслом водителя и видела брата в профиль — цвет его кожи стал ровнее, лицо разгладилось и смягчилось. Что наговорил ему Стас с глазу на глаз, она не знала, и не решалась спросить: ее удерживала боязнь нарушить хрупкое душевное равновесие Николая, достигнутое, по-видимому, с большим трудом. Она лишь положила ладонь на его плечо и задала стандартный вопрос:

— Все в порядке, Коленька?

— Да, да, все хорошо, все хорошо, — не оборачиваясь, повторил он несколько раз и похлопал ее по руке.

Влада и Эля переглянулись.

В опустевшем доме на испанском побережье Станислав сидел за письменным столом в своем кабинете и занимался скачиванием снимков с фотоаппарата в компьютер. У него образовалась большая подборка фотографий Влады. Каждую он подолгу разглядывал и улыбался.

Подошла Кристина и стала по-кошачьи к нему ластиться.

— Ну что, уехали? — спросила она.

— Угу. Где вы пропадаете?

— Валялись на пляже. Славочка, пожалуйста, будь полюбезнее с Антоном, он и так ревнует меня к тебе.

— Хм…Он постоянно кого-нибудь ко мне ревнует, я у него как бельмо в глазу. Самое большее, что могу обещать: посмотрю на него ласково за ужином.

— Уф! Насмешник!..Хорошие снимки, и Влада твоя фотогеничная. Почему ты не поехал ее провожать?

— Не люблю форсировать события.

— И чем же закончится ваша история?

— Глупышка, все заканчивается только со смертью, да и то некоторые просвещенные умы утверждают, что смерть — только начало новой жизни.

— Ты им веришь?

— Я многое могу допустить, но зачем забивать себе голову неподтвержденными догмами? Мне еще надо успеть насладиться земной жизнью, раз уж она нам дана. А что касается потусторонней — помрем, тогда и узнаем. Всему свое время.

— Какой ты прагматик! Было бы забавно понаблюдать тебя в иной жизни. Не представляю, чем бы ты мог там заняться.

— Я бы нашел и убил Альберта, — не задумываясь, ответил Станислав.

В аэропорту регистрация на рейс шла полным ходом. Альфредо помог сдать чемоданы в багаж, распрощался и ушел.

Скоро Федотовы заняли места в самолете. Это был грустный отъезд из Испании. Эльвире казалось, что по всей семье прошелся торнадо, истрепал всех в бешеном вихре, потом выплюнул помятыми, чуть живыми, а одного и вовсе не досчитались.

— Кажется, Коле получше, — прервала ее размышления Влада.

— Да, определенно он стал спокойнее. Видимо, Стас сдержал слово, обнадежил беднягу.

— Надолго ли? Но на Диану Коля все равно смотрит волком. По сути он прав, все выглядело бы логично… если бы речь шла не о Коле, а о ком-то другом.

Эля думала о том, что трагическое прозрение брата вряд ли пройдет для него бесследно. Его будущее виделось ей в тумане.

— В любом случае, ему необходимо пройти курс лечения, — заключила она. — Отдохнул, называется!

— Стас упомянул о каком-то враче.

— Я уверена, что Коля получит самую лучшую, самую квалифицированную медицинскую помощь, раз Стас взялся за дело.

Посадка в самолет еще не закончилась, пассажиры проходили в салон, укладывали вещи на полки, рассаживались по местам. Николай расположился у прохода, рядом с Элей. Диану посадили отдельно в другом ряду. Влада сидела справа от сестры у окна и смотрела на бетонные плиты летного поля.

— Скверно на душе, — призналась она. — Вроде сама оттолкнула Стаса, но страшно обидно, что он не сказал мне ни слова при расставании. С другой стороны так лучше: может, удастся наконец вытравить его из сердца.

— Ой, чуть не забыла, — спохватилась Эля. — Он просил тебе кое-что передать. — Она порылась в сумочке и вынула знакомый футляр. — Вот, то самое кольцо.

— Ума лишилась! Зачем ты взяла?! — взвилась Влада. — Элька, мозги у тебя набекрень!

— Ты погоди на меня бросаться. Он сказал, что кольцо тебя ни к чему не обязывает, это просто подарок, но со значением, оно будет напоминать тебе, что он ждет ответа.

— Ничего себе подарочек! — Влада открыла футляр и надела кольцо на палец. Она вытянула руку, любуясь игрой бриллиантов. Лицо ее порозовело, исчезли горькие складочки в уголках рта. — Красота какая! — Она вздохнула: — Нет, Эль, принять кольцо, значит, его обнадежить, а я не верю, что он когда-нибудь смягчится, и ни секунды не верю в его доброе отношение к Коле. Он ожесточен, меня не обманет его мнимое добродушие.