Ложе из роз - Стоун Кэтрин

Приблизившись к входной двери, она услышала голоса внутри, вернее, один голос – мягкий, ласковый, он будто кого-то уговаривал…

На мгновение она вновь увидела себя на ранчо «Ивы», возле конюшен, там, где была его комната, словно она пришла к нему попрощаться. Хоуп постучала так же тихо, как тогда, – при желании Ник мог сделать вид, что не услышал.

Сначала за ее робким стуком ничего не последовало. Потом раздался низкий, напряженный голос:

– Да?

– Ник, это я, Хоуп…

– Входи.

Она прошла под лиловой аркой цветущей вистерии в его единственную комнату, которая была сразу и гостиной, и столовой, и кухней.

Молли сидела, положив передние лапы на обтянутые грубой джинсовой тканью колени Ника, будто только и ждала этого момента. Когда Хоуп вошла, она взвизгнула и бросила на нее умоляющий взгляд. Ее бархатисто-черная мордочка была вся в белой как снег пене; пена разбрызгивалась на пальцы Ника со щетки, которой он чистил Молли зубы.

– Кажется, она ждет, что я вызову представителя Общества борьбы с жестоким обращением с животными, – усмехнувшись, произнесла Хоуп.

– Похоже, так оно и есть.

– И как часто повторяется эта процедура?

– Каждый день примерно в течение шести лет. – Ник нежно посмотрел на Молли: – О’кей, мы закончили. Ступай с Богом.

Молли поняла все еще до того, как Ник выпустил ее: она ринулась к своей спасительнице, извиваясь всем телом и отряхивая на бегу пену. Хоуп с нежным тихим смехом тут же запустила обе руки в густую черную шерсть.

– У тебя ведь здоровые зубы и десны, да, Молли? И ты знаешь, что Ник никогда не сделает тебе больно, потому что он тебя любит.

Хоуп дивилась своей смелости. Тем более что в Николасе Вулфе она сразу почувствовала какую-то непонятную напряженность.

– Итак, – спросил он, – почему ты здесь?

– Мне нужно поговорить с тобой.

Поговорить со мной?

– Ладно, – сказал он уже мягче. – Давай поговорим и погуляем. Молли нужно вздремнуть, а она не сможет спать, если мы останемся здесь.

– Разве она не спит с тобой?

– Прежде спала, но когда ей исполнилось примерно шесть месяцев, в ней проснулся дух независимости. С тех пор у Молли своя жизнь, свои привычки. – Ник легонько похлопал Молли по голове, и та что-то проворчала в ответ.

Потом он поднял глаза на Хоуп и улыбнулся. Это была необыкновенная улыбка. Она означала, что Хоуп тоже была своей в ритуале жизни Ника и Молли, и частичка его любви и нежности предназначалась ей.

Выйдя из дома, они миновали лиловые кисти вистерии и не спеша направились к пастбищу, где гривастые подопечные Ника паслись в лиловатых сумерках ноябрьского дня.

– Расскажи, как вы с Молли нашли друг друга?

– Очень просто. Я тогда работал на ранчо, где разводили породистых лошадей. Владельцы ранчо разводили также спаниелей. Я много раз наблюдал рождение жеребенка, но никогда не видел, как щенится сука, и мне хотелось посмотреть на это. В тот раз весь помет состоял из прекрасных здоровых щенков, за исключением одного. Это и была Молли. Она оказалась крошечной и такой слабой, что не могла даже подползти к матери, не говоря уже о том, чтобы сражаться за обладание соском.

– И тебе предложили выходить ее.

Ник заколебался. «Да, Хоуп, все произошло именно так». Эти слова уже готовы были сорваться у него с языка. Но он понимал, что Хоуп Тесье знала не понаслышке о человеческой жестокости.

– Владелец попросил меня, точнее, приказал избавиться от маленького урода.

– Избавиться от Молли?

– Просто выбросить ее в мусорный бак по пути домой.

Одна, слепая и голодная в ночном холоде…

– Не могу поверить…

– Неужели? – Ник услышал в своем голосе холод, подобный тому холоду, что мог без труда погубить крошечного щенка. – Ты не можешь поверить, что бывают случаи, когда младенцев бросают, оставляя на верную смерть? Но так случается везде и постоянно – уж ты-то должна это знать, Хоуп.

– Да. – Она нахмурилась. – Пожалуй, ты прав.

Их прогулка по направлению к золотистому пастбищу была неторопливой, как и их разговор.

– Тебя беспокоят предварительные слушания?

Ее золотисто-рыжая грива дрогнула – она была удивлена, что он знает.

– Да, очень. Ты, наверное, видел новости по телевизору? Как жаль, что я их не смотрела. Когда Мэлори позвонила сегодня утром, я была совсем не подготовлена к таким известиям. Мэлори – это окружной прокурор, и она хочет, чтобы я подготовила Кассандру к перекрестному допросу и написала ее свидетельские показания.