Идеальная женщина - Лоуэлл Элизабет

Там лживые слова обнаруживают свою пустоту, какие бы красивые губы их ни произносили. Заученные движения и страсть, за которыми нет любви. Взять, попользоваться, а потом небрежно отбросить — все это Хок собирался проделать и с Энджел. А затем — в холодное прозрачное небо и парить там в ожидании новой жертвы, когда по жилам вновь заструится адреналин и снова начнется охота, ради которой только и стоит жить.

Единожды поняв, что все женщины лживы, он с тех пор признавал только преследование и охоту.

Хок проводил глазами Энджел, которая вышла через кухню на огромную, обшитую сосной веранду, нависавшую над камнями и морем словно два красновато-коричневых крыла.

Дерри лежал в шезлонге. Левая нога от бедра к ступне была закована в гипс.

Энджел затаила дыхание, глядя на бледное лицо, фиолетовые круги под глазами, истончившиеся от боли губы. Она беззвучно опустилась на колени рядом с шезлонгом и обняла Дерри.

— Выпей таблетки, Дерри, — ласково, словно ребенку, сказала она.

Энджел провела рукой по его светлым кудрям, массируя мышцы шеи и головы, которые напрягались от боли после каждого неосторожного движения.

— Боль не научит тебя ничему новому. Попей таблетки первые несколько дней, хотя бы до тех пор, когда ты сможешь передвигаться, не чувствуя при этом, что в лодыжку тебе впивается тысяча кинжалов. — Дерри промолчал. — Обещаешь?

— Эй! — Мягкий тенор Дерри удивительно не соответствовал его широким плечам. — У меня все нормально, Энджи. Правда, все нормально.

— Единственное, что тут на самом деле правда, так это то, что ты ужасно бледный, — возразила Энджел.

Дерри улыбнулся и крепче прижал ее к себе.

— Все нормально, — повторил он, — или будет все нормально, как только приму ванну.

Несмотря на волнение, Энджел не могла не улыбнуться.

— Дело только за этим?

— Да.

Она оглянулась в поисках костылей, подняла их и, обхватив Дерри, попробовала приподнять его.

— Давай, давай, бревно ты мое, — бормотала Энджел, — употреби свои мышцы на что-то иное, а не только на то, чтобы произвести впечатление на хорошеньких туристок.

Хок не сразу понял, что Энджел собирается поднять Дерри на ноги. Рядом с его внушительной фигурой она выглядела невообразимо хрупкой, и все же, прежде чем Хок успел вмешаться, она уже тянула Дерри вверх.

Хок мгновенно подбежал к ним, принимая на себя тяжесть тела больного.

— Что, черт возьми, ты собираешься делать?

— Помочь Дерри дойти до ванны.

Энджел удивила сила Хока — он без видимого труда поднял Дерри с шезлонга.

— Спасибо, — с улыбкой сказала она Хоку. — Когда ты на костылях, труднее всего встать, остальные движения доставляют не так много хлопот.

Энджел подала Дерри его костыли:

— Готов?

— Я был готов несколько часов назад, только не хотелось прикладывать усилия и вставать.

— Надо было давным-давно позвонить мне.

— О черт, Энджи, я могу и сам позаботиться о себе, к тому же не хотелось, чтобы ты уходила с выставки. — Дерри перевел взгляд на Хока, затем вновь на Энджел. — До сих пор не уверен, что поступил правильно, я же знаю, что для тебя значит твое искусство.

— Будут другие выставки, — сказала Энджел, подсовывая костыли Дерри под мышки, — а ты у меня единственный.

Хок с невольным восхищением следил за Энджел.

«Она все делает правильно, — думал он. — Эти заботливые жесты, взволнованные взгляды, решительная улыбка… Безупречная картина любви».

Хок и сам бы поверил в ее чувства к Дерри, если бы она не растаяла от первого же его прикосновения в продымленном баре. Энджел не любила Дерри, никого она не любила, просто отлично играла свою роль!

Впрочем, он тоже хороший актер.

Это стало неотъемлемой частью погони и охоты. Хок изображал из себя все то, что его жертва хотела в нем видеть, до тех пор пока надобность в этом не отпадала.

Энджел шла рядом с Дерри, стараясь не касаться его, хотя ей страстно хотелось убедиться, что он говорит ей правду.

Сначала движения Дерри были очень скованными, затем он стал передвигаться уверенней.

— Ты не часто пользовался костылями?

Дерри молча покачал головой, боясь открыть рот. Он знал, что боль, которая сейчас накатывала волнами от лодыжки вверх, изменит тембр его голоса и Энджел сразу догадается, насколько сильно пострадала его нога.

— Где болеутоляющие таблетки?

Дерри глубоко вздохнул:

— Ты же не пила их три года назад.