Вынужденный брак - Герцик Татьяна

Генеральный положил трубку и сказал приободренному водителю:

– Ну, надеюсь, в понедельник всё будет нормально. А если что не так – говори сразу. Наш главбух не такая мудреная пташка, чтобы ей замены не нашлось. Недавно в отчете так напортачила, что пришлось неделю с налоговой объясняться. – И замолчал, обдумывая предстоящий нелегкий визит.

Петр выехал на центральную улицу, готовясь гнать к дому шефа, но вдруг получил неожиданное распоряжение:

– Ты сейчас сворачивай на Куйбышева и выруливай к угловому дому.

Водитель дисциплинированно выполнил указание. Евгений Георгиевич набрал номер телефона, записанный на бумажке. Трубку взяла сама Наталья Владимировна. На его сообщение о прибытии скованно ответила:

– Ладно, ждем! – и повесила трубку.

Выходя их машины под вопросительным взглядом Петра, шеф разрешил:

– Ты езжай домой, Петя, на сегодня работа закончена.

Тот всполошился, как сверхзаботливая мамаша:

– Да как же это, Евгений Георгиевич?! Давайте я вас здесь подожду, вы не беспокойтесь, я никуда не спешу!

Но шеф не согласился:

– Я и один прекрасно доберусь, не суетись. Езжай домой, тебя там давно ждут.

Решив, что патрон задержится здесь надолго, Петр с подозрением посмотрел на окна старого дома. Сюда он никогда с боссом не ездил. Кто бы здесь мог жить? И какие отношения связывают с ним или с ней Евгения Георгиевича? Заинтригованный, хотел было остаться и осторожненько порасспрашивать соседей, но под суровым взглядом начальника нажал на газ, вырулил с площадки перед домом и медленно покатил к себе.

Поставил служебную машину на платной стоянке возле дома и, нигде не задерживаясь, пошел в квартиру. Жена, второй раз за неделю встретившая мужа в почти неприличную рань, потребовала объяснений:

– Ты что, соперников дома застать пытаешься или тебя с работы выгнали?

Петру пришлось признаться, что шеф уехал не домой и, более того, насильно отправил его восвояси.

– Я за двадцать лет работы прекрасно знаю всех его друзей и родных. Этот адресок среди них не значится. Не иначе какие-нибудь шуры-муры.

Жена тут же поддержала мужа.

– Конечно! Недаром говорят – седина в бороду – бес в ребро. Наверняка нашел себе помоложе своей крали. Тем более, что красотой она не блещет.

Петр заступился за Ларису Львовну.

– Да она вполне ничего, а уж готовит как – закачаешься. Кулинар от Бога!

Усмотрев в этом скрытый упрек своим кулинарным талантам, жена демонстративно замолчала и горделиво удалилась на кухню. Не заметивший ее молчаливого протеста муж ушел умываться в ванную.

Евгений Георгиевич, открыв облупленную, без запоров и диктофонов дверь подъезда, брезгливо поморщился. В нос шибанул застоявшийся запах кошачьих испражнений и густого перегара.

Подтверждая его нелестное мнение о кошачьем роде, навстречу с радостными завываниями кинулись два обшарпанных представителя сей породы и, юркнув у него между ног, вырвались из заточения.

Поднимаясь, Евгений Георгиевич увидел на лестничной площадке между первым и вторым этажами в уголочке под батареей мирно спавшего мерзко воняющего бомжа.

Спеша поскорее избавиться от миазмов, Евгений Георгиевич, шагая на цыпочках сразу через две ступеньки и брезгливо не касаясь перил, в стремительном темпе добрался до четвертого этажа, где находилась искомая квартира.

В отличие от остальных этажей четвертый, видимо, представлял местную элиту – здесь было чисто, квартиры с оббитыми дерматином дверями выглядели пристойно. Найдя двери с номером «двадцать пять», решительно нажал на кнопку звонка.

Иронично подумал, в каком же виде его встретит Наталья Владимировна. Наверняка будет такой же чопорной и суровой, как в его кабинете. Вообще ее облик так ложился на привычную с детства картинку советского учителя, что другой он ее себе и представить не мог.

Тем больше было его удивление, когда дверь открыла молодая еще женщина в голубых джинсах с декоративной прорезью под коленом, и длинной русой косой. Прозрачная кожа светилась, синие глаза задорно блистали, и вся она казалась нереальной, как девочка с карамельной обертки. Он даже не понял сначала, Наталья Владимировна ли это или ее дочь, но, приглядевшись, понял, что именно она.

Его сердце внезапно дало сбой, и в глубине души прорезался далеко не безгрешный интерес. Постаравшись заглушить его в корне, вежливо поздоровался. Кивнув в ответ головой, хозяйка распахнула двери и пригласила его войти.