Шопоголик и брачные узы - Кинселла Софи

— Оно такое красивое! Вы должны взглянуть! — Я веду ее в роскошную гардеробную, где висит платье Дэнни.

— Все на месте, — лаконично замечает Кристина. — Хорошее начало.

— Кристина, посмотрите, это вам не футболки. Это совсем другой уровень!

Мне и самой не верится, что это фантастическое творение создал Дэнни. Кристине я этого не скажу, но я не очень-то рассчитывала на его платье. Если уж совсем честно, неделю назад я втихомолку примеривала кое-что у Веры Вонг.

Но однажды вечером Дэнни постучался в дверь, молча схватил меня за руку, потянул наверх, в свою квартиру, протащил по коридору, настежь распахнул дверь в свою комнату… И я онемела.

С расстояния оно казалось обычным белым свадебным платьем, с облегающим верхом, пышной, романтичной юбкой и длинным шлейфом. Но когда присмотришься… Тончайшие кружева; складки и сборки на талии — фирменный знак Дэнни; белые стразы, жемчужины и блестки по шлейфу — будто кто-то опрокинул на него коробку с леденцами.

Я не видела подобного свадебного платья. Это произведение искусства.

— Что ж, — произносит Кристина, — буду говорить откровенно. Когда вы сообщили мне, что наденете творение мистера Ковитца, я несколько встревожилась. Но это… — она притрагивается к маленькой бусине, — впечатляет. Особенно если шлейф не отвалится, когда вы двинетесь по проходу.

— Не отвалится, обещаю. Я полчаса расхаживала в нем по квартире. Ни единой блесточки не упало!

— Ты будешь выглядеть изумительно! — мечтательно произносит Эрин. — Совсем как принцесса. И в этом зале…

— Оформление эффектное, — соглашается Кристина. — Думаю, не одна челюсть отвиснет.

— Я еще не видела. Робин не хочет, чтобы я туда входила.

— Ой, тебе надо взглянуть! — восклицает Эрин. — Хотя бы краешком глаза. До того как зал наполнится людьми.

— Не могу! А если меня кто-нибудь заметит?

— Давай! — подбадривает Эрин. — Замотайся в шарф — никто и не узнает, что это ты.

Я крадусь вниз по ступенькам в чужой куртке с капюшоном, отворачиваясь от каждого встречного, и чувствую себя до смешного гадкой. Мне показывали эскизы дизайнеров, и когда я отворяю двойные двери, то считаю себя подготовленной к тому, что увижу. К чему-то эффектному. К чему-то театральному.

Но я словно вошла в другую страну.

Серебряный, сверкающий волшебный лес. Ветви смыкаются высоко над головой. Из холмиков земли растут цветы. Виноградные лозы, серебряные яблоки на яблоне, паутина, покрытая каплями росы… и вокруг летают настоящие птицы!

Гирлянды цветных огней оплетают ветви и ниспадают на ряды стульев. Две женщины тщательно сметают пылинки с каждого обитого сиденья.

Человек в джинсах прикрепляет кабель к ковру. Другой, в комбинезоне, проверяет серебряную ветку. Скрипач пробует инструмент, слышатся глухие звуки настраиваемых ударных.

Как будто за кулисами театра в Вест-Энде.

Я забиваюсь в угол и озираюсь вокруг, стараясь ухватить каждую подробность. Я в жизни не видела ничего подобного — и вряд ли увижу когда-нибудь еще.

Внезапно в другом конце зала появляется Робин — она общается с кем-то по своему передатчику. Я пониже надвигаю капюшон и, прежде чем Робин успевает засечь меня, выскальзываю из зала и ныряю в лифт.

Когда двери уже готовы закрыться, в лифт заходят две пожилые дамы в темных юбках и белых блузках.

— Вы видели торт? — спрашивает одна. — Три тысячи долларов как минимум.

— А что это за семья?

— Шерман, — сообщает первая дама. — Элинор Шерман.

— О, так это и есть свадьба Элинор Шерман! Двери отворяются, и они выходят.

— Блумвуд, — уточняю я с некоторым опозданием. — Я-то думала, что невесту зовут Бекки…

Все равно они не слушают.

Я осторожно иду за ними в огромный, белый с золотым бальный зал, где мы с Люком возглавим танец.

С ума сойти! Зал еще больше, чем мне запомнилось. Еще больше позолоты и всякого великолепия. Всполохи света внезапно сменяются мерцающими огоньками, блики играют на лицах официантов,завершающих сервировку. В середине каждого круглого стола — украшение из ниспадающих каскадом белых цветов. Потолок затянут муслином, по которому, словно нити жемчуга, пропущены маленькие волшебные огоньки. Полы натерты для танцев. На сцене рассаживается ансамбль из десяти человек. Я как в дурмане озираюсь вокруг и вижу двух помощников Антуана: балансируя на стульях, они вставляют последние сахарные тюльпаны в восьмифутовый торт. Атмосфера цветочных ароматов, запаха воска — и нетерпения.

— Извините! — Я отскакиваю в сторону, и официант пробегает мимо с тележкой.

— Могу вам чем-нибудь помочь? — спрашивает женщина со значком отеля.

— Я просто… осматриваюсь…

— Осматриваетесь? — Ее глаза подозрительно сужаются.

— Да! На случай, если… вздумаю выйти замуж. — И я удираю, прежде чем она успевает произнести хоть слово. Я уже достаточно увидела.

Я не совсем представляю, как попасть обратно в номер, здесь все такое большое, что и потеряться недолго. Так что я спускаюсь на первый этаж и как ни в чем не бывало направляюсь к лифтам.

Проходя мимо ниши с диваном, я останавливаюсь. Знакомая темноволосая голова. Знакомая рука, и держит она что-то похожее на джин с тоником.

— Люк? — Он оборачивается и тупо смотрит на меня, и только тут я спохватываюсь, что у меня наполовину закрыто лицо. — Это я! — шиплю я.

— Бекки? — изумляется Люк. — А что ты тут делаешь?

— Я хотела посмотреть на это все. Разве не потрясающе? — Я оглядываюсь по сторонам, проверяя, не следит ли кто-нибудь за мной, и сажусь рядом. — Ты выглядишь великолепно.

Люк выглядит более чем великолепно. Он выглядит величественно в безупречном парадном фраке и накрахмаленной белой рубашке. Темные волосы блестят в свете ламп, и я улавливаю знакомый запах лосьона после бритья. Наши взгляды встречаются, и я чувствую: что бы ни произошло сегодня — справлюсь я или нет, — мы двое будем вместе. И с нами все будет хорошо.

— Знаешь, что нам нельзя друг с другом разговаривать? — спрашивает Люк с легкой улыбкой. — Это плохая примета.

— Знаю, — соглашаюсь я и отхлебываю из его бокала. — Но никакие суеверия, по-моему, нам уже не страшны.

— Ты о чем?

— Да так… ни о чем. — Я считаю до пяти, беру себя в руки и говорю: — Ты в курсе, что твои родители задерживаются?

— Да, мне сказали. — Люк хмурится. — Ты с ними не говорила? Не знаешь, когда они доберутся?

— Думаю, скоро. Не волнуйся, они сказали, что к нашему торжественному проходу успеют.

Чистая правда. В своем роде.

Люк ничего не знает о моих планах. С него хватит и своих проблем. Впервые в жизни я одна берусь за дело.