Сплошные сложности - Гибсон Рэйчел

- Да. А ты мне доверяешь?

Вместо ответа, он скользнул в ее тело: горячая плоть в объятиях горячей плоти. Так хорошо, что Челси застонала:

- О, Боже.

Марк обхватил ее лицо ладонями, глядя в глаза.

- Ты и Кубок, - сказал он. – Две мои самые большие фантазии. – Поцеловав кончик ее носа, он медленно двинул бедрами, входя в нее и подводя к самому сладкому оргазму в жизни. Все тело Челси откликнулось на его прикосновение, загораясь огнем и теряясь в наслаждении. Марк входил в нее снова и снова. Толкая к оргазму. В точке взрыва ее сердце и душа разлетелись на мелкие кусочки, и Челси выкрикнула имя Марка. И когда все закончилось, он взял ее за руку и повел в душ. Его прикосновения были еще нежнее, чем раньше. Нежнее, чем когда-либо.

- Спасибо.

- Спасибо тебе, - Челси вытерла ему спину и плечи. – Я просто потрясена, что ты захотел разделить эту ночь со мной.

- А с кем еще? – Он взял из ее рук большое пушистое полотенце и набросил ей на плечи.

- Ты осталась со мной, когда я пытался заставить тебя уйти. – Он заглянул ей в глаза. – Это для меня кое-что значит.

- Что?

- Не уверен. Может быть, это значит, что ты упрямая. – Он заправил влажную прядь волос ей за ухо. – Или, может быть, что ты любишь изувеченных хоккеистов.

Она должна сказать ему про бонус в десять тысяч долларов. Большим пальцем Марк погладил Челси щеку, и его глаза стали бархатно-карими.

- Ты не изувеченный. – Сейчас. Она должна сказать ему сейчас. Она открыла рот, но вместо этого сказала совсем другое: - Ты нуждался во мне. – И может быть, она тоже в нем немножко нуждалась.

- Я все еще нуждаюсь в тебе.

Челси закрыла глаза, чувствуя, как их пощипывает, а в груди ноет. Если она не будет осторожна, то совершит невообразимое. Если она не будет осторожна, то может влюбиться в Марка Бресслера. И это будет плохо. Она уедет, и влюбиться - это очень плохо. Так плохо, что она должна остерегаться этого.

Что Челси и делала. Прямо до того самого утра, когда Марк настоял, чтобы отвезти ее на прием к доктору. Он сидел в комнате ожидания, листая журнал о гольфе, пока она консультировалась с пластическим хирургом, и по дороге домой ждал, пока Челси расскажет, что узнала.

- Доктор предупредил, что я могу потерять чувствительность, - сказала она, пока они ехали по понтонному мосту. Теперь о рисках ей было известно больше, и Челси немного испугалась.

- Надолго?

Она пожала плечами.

- От шести до двенадцати месяцев. Или навсегда. – О побочных эффектах и рисках Челси знала, но когда услышала от доктора, они внезапно стали очень реальны.

Марк посмотрел на нее через солнечные очки.

- Возможно, я не смогу кормить ребенка. – Она взглянула на руки, сжатые на коленях. Даже узнав всё в тонкостях, Челси все равно хотела сделать операцию.– Моя семья сойдет с ума. - Она подняла взгляд на профиль Марка, потому что, на самом деле, рассчитывала узнать, что об этом думает он. И слишком боялась спросить напрямую. Слишком боялась, что он сможет заставить ее передумать.

Между ними на несколько долгих минут повисла тишина, затем Марк сказал:

- Мне нравится твое тело. Ты красива такая, какая есть. – Он протянул к ней руку, и Челси ждала: вот-вот он скажет, что согласен с ее семьей. – Но если ты несчастна с таким размером груди, сделай с этим что-нибудь. – Он провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. – Сделай то, что сделает тебя счастливой.

Вот тогда все и случилось. Сердце Челси подпрыгнуло до самого горла. В глазах защипало, и она влюбилась в Марка Бресслера прямо тут, на первом повороте в Медину. Влюбилась в него так сильно и быстро, что задохнулась. Влюбилась, хотя была осторожна.

В третий понедельник августа Марк сел в «мерседес» и отправился в главный офис «Чинуков». Они назначили встречу, чтобы поговорить о месте помощника тренера, и теперь Бресслер не был так решительно настроен против этого предложения, как несколько месяцев назад. Он даже начал проникаться этой идеей. Нет никакого вреда в том, чтобы послушать, что они скажут.

Он выехал с подъездной дорожки и направился к центру Сиэтла. Работа Хитмэну была необходима. Он сойдет с ума, если будет лежать и ничего не делать. Ему нужно какое-то занятие, кроме того чтобы строить планы, как заставить Челси передумать насчет ее политики «никакого-секса-на-работе».

Это же полная чепуха. Марк согласился только потому, что решил: он может заставить ее передумать. Но Челси не уступила своих позиций. Ни в первую, ни во вторую неделю. Ни даже тогда, когда они возвращались с осмотра дома в округе Королевы Анны, и Марк, протянув руку, провел ладонью по обнаженному бедру Челси. Скользнул пальцами в трусики: она была мокрой и почти готовой. И позволила трогать себя несколько коротких мгновений, прежде чем оттолкнула его руку. Оставив твердым и совершенно не удовлетворенным. Весь остаток дня Марк боролся с эрекцией, пока в пять часов Челси не нашла его в гараже, где он убирал клюшку Дерека и шайбы, и со словами: