Прилив - Робертс Нора

Услышав шум мотора, Грейс метнулась к парадной двери, но на полдороге заставила себя остановиться. Нет, она не бросится к двери, как нетерпеливый щенок. Она будет ждать здесь, пока Этан не постучит. И пока не успокоится ее сердце.

Только когда он постучал, ее бедное сердце все еще грохотало в ушах. Грейс глубоко вздохнула и, улыбаясь, медленно подошла к двери.

Этан, как зачарованный, смотрел на нее сквозь противомоскитную сетку.

Он помнил, как она шла к двери в тот вечер, когда он впервые остался у нее. Она казалась тогда такой прелестной, такой одинокой в колеблющемся свете свечей.

Но сегодня она выглядела… Он не находил слов. Она вся сияла: кожа, волосы, глаза. Он сразу почувствовал себя неуклюжим, недостойным ее.

Он хотел поцеловать ее, чтобы убедиться в ее реальности, и боялся прикоснуться к ней.

Когда Грейс открыла дверь, Этан отступил, робко взял ее протянутую руку.

– Ты выглядишь совсем другой.

Грейс улыбнулась. Да, не очень романтично.

– Я старалась.

Она захлопнула за собой дверь, и Этан повел ее к пикапу, до смерти сожалея, что не взял материнский «Корвет».

– Грузовик не подходит этому платью.

– Он подходит мне. – Грейс аккуратно подобрала юбку. – Этан, может, я и выгляжу иначе, но я та же самая.

Она удобно устроилась на сиденье, предвкушая самый прекрасный вечер в своей жизни.

Когда они приехали в Принцесс-Анн, солнце еще стояло довольно высоко. Выбранный Этаном ресторан занимал первый этаж старинного дома. Реставраторы сохранили парящие потолки и высокие узкие окна. На столах, покрытых льняными белоснежными скатертями, ждали заката незажженные свечи, по залу сновали официанты в черных пиджаках и бабочках. Посетители разговаривали приглушенными голосами, как в церкви. И в этой тишине звонко цокали каблучки Грейс, когда метрдотель вел их к заказанному столику.

Она хотела запомнить каждую деталь. Маленький столик, уютно поставленный у окна, морской пейзаж на стене за спиной Этана. Дружелюбные искорки в глазах официанта, когда он предложил им меню.

Но больше всего она хотела запомнить Этана. Его спокойную улыбку, его ласковые глаза, то, как его пальцы касались ее пальцев.

– Ты хочешь вина? – спросил он. Вино, свечи, цветы.

– Да, с удовольствием.

Этан открыл и внимательно изучил карту вин. Он знал, что Грейс предпочитает белое, и одно-два названия показались знакомыми. Филип всегда держал в холодильнике пару бутылок, хотя один бог знает, зачем здравомыслящему человеку платить за выпивку столько денег.

Искренне благодарный за то, что вина пронумерованы и не придется произносить название по-французски, Этан сделал заказ и с удовлетворением заметил, что его выбор одобрен официантом.

– Проголодалась?

– Немного, – ответила Грейс, размышляя, сможет ли проглотить хоть одну крошку. – Так чудесно просто сидеть здесь с тобой.

– Я должен был раньше додуматься.

– Все нормально. У нас так мало времени на развлечения.

– Можем выкраивать иногда пару часов. – И не так уж все это страшно, понял он. Совсем неплохо носить галстук, ужинать в шикарном ресторане, когда напротив сидит Грейс. – Ты выглядишь отдохнувшей.

– Отдохнувшей? – Она рассмеялась, и он неуверенно улыбнулся в ответ. Ее пальцы ласково сжали его руку. – О, Этан, я тебя обожаю.

Когда солнце подкатилось почти к самому горизонту, на столах зажгли свечи. Вино было превосходным, еда действительно великолепно приготовлена и красиво оформлена. Этан рассказывал о том, как продвигается постройка яхты, и о новом контракте, с блеском заключенном Филипом.

– Как чудесно. Трудно поверить, что вы начали дело только весной.

– Я давно мечтал об этом. Продумывал все детали.

«Естественно, – подумала Грейс. – Это в его характере».

– И ты воплотил свою мечту в жизнь. У вас все получается. Я много раз хотела заглянуть на вашу верфь.

– Почему же не заглянула?

– Раньше… Я ужасно нервничала, если слишком часто видела тебя. – Как же приятно говорить ему это, смотреть, как меняется выражение его глаз, когда он слышит ее слова. – Я боялась, что ты поймешь мои чувства.., как мне хочется коснуться тебя, как хочется, чтобы ты касался меня.

Его взгляд стал именно таким, как ей хотелось. Глаза засверкали, стали бездонными.