Выкуп - Стил Даниэла

В прошлом году накануне Рождества она знала лишь, что сумма его долга составляет несколько сотен миллионов, а большая часть его ценных бумаг обесценилась полностью. Осознавая это, она не имела понятия, что он намерен предпринять, чтобы исправить положение, и в какой отчаянной ситуации они рискуют оказаться. К счастью, многие инвестиции он производил от имени анонимных товариществ и акционерных компаний – «почтовых ящиков», созданных без указания его имени. Благодаря этому деловое сообщество, в котором он занимался бизнесом, пока не поняло, в каком катастрофическом положении он оказался, и он не хотел, чтобы об этом кто-нибудь узнал. Он скрывал это не только из гордости, но и потому, что не хотел, чтобы люди опасались вступать с ним в деловые отношения. Ему стало казаться, что от него за версту пахнет поражением, точно так же как в былые времена он источал аромат победы. Вокруг него образовалась атмосфера страха, и Фернанда ломала голову, не зная, как оказать ему моральную поддержку. Перед тем как он сразу после Рождества уехал в Мексику, она умоляла его продать дом в Лондоне, апартаменты в Нью-Йорке и домик на Гавайях. Он поехал туда с группой предпринимателей, чтобы заключить сделку, которая, если все пройдет гладко, позволит им компенсировать почти все их убытки. Перед его отъездом она предложила ему продать дом в городе и снова переехать в Пало-Альто, а он сказал в ответ, чтобы она не строила из себя дурочку. Он заверил ее, что все очень скоро вновь станет на свои места и чтобы она ни о чем не беспокоилась. Но сделка в Мексике так и не состоялась.

Он находился там уже два дня, когда в финансовом мире неожиданно разразилась еще одна катастрофа. В течение недели рухнули, словно крытые соломой хижины, три большие компании, унеся с собой две из самых крупных инвестиций Аллана. Одним словом, они были разорены. Он позвонил ей ночью из своего гостиничного номера и разговаривал каким-то хриплым голосом. Он сказал ей, что переговоры длились несколько часов. Но это была ложь. У него не осталось ничего, о чем бы можно было вести переговоры и заключать сделки. Фернанда слушала его, а он начал плакать, и она принялась утешать его, говоря, что для нее это не имеет значения и что она все равно любит его. Это его не утешило. Для Аллана это было подобно восхождению на вершину Эвереста и падению с нее, после чего необходимо все начинать сначала. Несколько недель назад ему исполнилось сорок, а успех, который в течение четырех лет означал для него все, неожиданно покинул его. Он – по крайней мере в собственных глазах – оказался полным неудачником. И что бы ни говорила Фернанда, это его не утешало. Она сказала, что для нее это не имеет значения, что она будет счастлива даже в хижине, если они будут вместе и рядом будут их дети. А он на другом конце провода рыдал и говорил, что ему не хочется жить, что он станет посмешищем для всего мира и что единственные реальные деньги, которые он оставит после себя, – это его полис страхования жизни. Она напомнила ему, что у них еще имеются дома, которые можно продать и выручить за них в общей сложности около ста миллионов долларов.

– Ты имеешь хоть малейшее понятие о сумме нашего долга? – вопрошал он срывающимся голосом, о чем она, естественно, понятия не имела, потому что он никогда ей об этом не говорил. – Речь идет о сотнях миллионов! Если мы продадим все, чем владеем, то все равно будем по уши в долгах в течение последующих двадцати лет. Я не уверен, что вообще смогу когда-нибудь выбраться из этой ямы. Мы слишком глубоко увязли, малышка. Все кончено. Да, да, все кончено.

Она не могла видеть, как слезы катятся по его щекам, но слышала их в его голосе. Не разбираясь в технологии всех этих безумных капиталовложений, она понимала одно: постоянно занимая средства, чтобы покупать все больше и больше, он потерял все. Фактически он потерял больше, чем все. Он влез в несметные долги.

– Не говори, что все кончено, – твердо сказала она. – Ты можешь объявить о банкротстве. Я пойду работать. Мы все продадим. Мне наплевать на все это. Я согласна стоять на углу улицы, продавая карандаши, лишь бы мы были вместе. – Она, как могла, старалась приободрить его, но он был в таком состоянии, что даже не слушал ее.

Беспокоясь за него, она в ту ночь позвонила ему снова, чтобы поддержать его. Ей не понравилось то, что он сказал о своем полисе страхования жизни: ее гораздо больше тревожило его состояние, чем их финансовые проблемы. Она знала, что мужчины иногда совершают безумные поступки из-за потерянных денег или неудавшихся деловых операций. Страдает их «эго», а это им бывает трудно пережить. Когда он наконец взял трубку, она почувствовала, что он выпил. И, судя по всему, выпил много. У него заплетался язык, и он без конца повторял ей, что жизнь кончена. Она так расстроилась, что решила утром лететь в Мексику, чтобы быть рядом с ним, пока не закончатся переговоры, но утром, пока она еще не успела ничего предпринять, ей позвонил один из мужчин, находившихся там вместе с ним. Он говорил сбивчиво и был страшно расстроен. Он сказал, что, после того как все легли спать, Аллан один вышел в море на яхте, которую они зафрахтовали. Команда была отпущена на берег, и он управлялся с яхтой один. Все считают, что где-то под утро он, наверное, упал за борт. После того как капитан заявил о пропаже яхты, ее обнаружила местная береговая охрана. Аллана нигде не нашли. Предприняли тщательный поиск, но он не дал никаких результатов.

Хуже всего было то, что, когда она в тот же день прилетела в Мексику, в полиции ей передали письмо, которое он оставил для нее. У себя они сохранили его копию для отчета. В письме говорилось, что положение безнадежно, что ему никогда из него не выбраться, что для него все кончено и что он предпочитает смерть позору, который его ожидает, когда весь мир узнает, каким он был дураком и как запутал все дела. Это отчаянное откровение убедило даже ее в том, что он совершил или хотел совершить самоубийство. Или, возможно, он просто был пьян и упал за борт. Что произошло на самом деле, сказать с полной уверенностью было трудно. Но скорее всего он покончил жизнь самоубийством.

Полиция была обязана передать письмо страховой компании и сделала это. На основании его слов страховку выплатить отказались, и адвокат Фернанды сказал, что едва ли удастся заставить их сделать это. Слишком уж изобличающими были улики.

Когда наконец обнаружили тело Аллана, можно было сказать лишь одно: смерть наступила оттого, что он утонул. Не было никаких следов насилия, и он не застрелился. Он либо прыгнул в воду, либо упал за борт, но все пришли к разумному заключению, что по крайней мере в тот момент он хотел умереть, учитывая все, что он сказал ей непосредственно перед этим и что написал в письме, которое оставил.