Фасад страстей - Лазарева Ирина

Эльвира, однако, ничего не замечала, ей было не до сестры. Почему-то мимолетное мужское объятие ее изрядно взволновало, должно быть от того, что она уже забыла, когда в последний раз ее обнимал мужчина. У нее было не много романов, а если точнее, то всего два. Первые, юношеские, в счет не шли: отношения были платоническими, если не считать нескольких неумелых поцелуев. Все они, впрочем, как и последующие — взрослые, были неудачными; нет, никогда Эльвире не везло с мужчинами, даже в юности парни быстро переключали свое внимание на других девушек.

Эля каждый раз жестоко переживала: наверное, она жалкая, некрасивая, просто неинтересная как личность, раз мальчики так быстро к ней остывают.

Вот, вспомнила! Она сидела дома, в своей комнате взаперти, страдала в одиночестве и с горьким наслаждением растравляла свои раны, слезы ручьями текли по ее щекам, когда пришел Коля и начал беспардонно барабанить в дверь.

— Элька, открой, — бубнил он. — Чего заперлась? Мои кроссовки у тебя под кроватью, отдай.

— Нечего было валяться на моей постели, козел! — запальчиво выкрикнула она. — Ходи теперь без кроссовок!

— Эй, полегче, я не один. Со мной Стас, так что прикуси язык. Гони кроссовки, мы торопимся!

Эля наскоро вытерла глаза, щеки, и повернула замок в двери.

— Здравствуй, — с ходу без тени стеснения заговорил с ней Стас. — У-у! А что это мы такие зареванные? — Он смотрел на Элю, прищурившись, с веселыми искорками в глазах. — Хорошенькой девушке не годится сидеть одной в темной комнате.

Тогда Станислав смотрелся отлично: яркие голубые глаза освещали подвижное лицо, резкие черты еще смягчали природные краски и нежная округлость молодости, он был пропорционально сложен, худощав, но по-спортивному развит не в пример Николаю — тот с детства был неповоротливым увальнем, любившим поесть.

Стас был классным парнем. Он был живым, заводным, отзывчивым — Эля ощутила это на себе: он тогда не остался равнодушным к страдающей девушке, заставил ее пойти с ними на рок-концерт… да-да, она как сейчас помнит — концерт группы «Кино».

Как же она так напрочь все забыла? Ведь именно тогда, в свете юпитеров, под грохот музыки, под завораживающий голос Виктора Цоя, между ними пробежал связующий ток взаимной симпатии. Или это волшебник Цой наполнил их души одинаковым восторгом? Сердца вдохновенно рвались куда-то, неслись ввысь и падали, опаленные звездой по имени Солнце.

В конце восьмидесятых в Раменках Москвы, где жили Федотовы, было опасно ходить по вечерам: в каждом районе были свои братки, группировки и просто банды, поэтому Стас вызвался провожать Элю, когда возникала необходимость.

Воспоминания с логической последовательностью высвечивались в мозгу, словно из одного уголка памяти в другой услужливо открывались двери …

— Где же Антон? — спросила Влада.

Сестры скинули сланцы и пошли босиком по золотистому песку. Скорее это был не песок, а мелкий ракушечник; кожа на ступнях саднила с непривычки.

Влада, приставив руку козырьком ко лбу, озирала пляж. Берег лежал подковой, справа и слева возвышались заросшие сосновым бором утесы, образующие залив.

— Куда он подевался, негодник? Так и знала, что Диана будет с ним заигрывать. Ну почему Колька таким рохлей уродился? Не может даже жену приструнить. Придется звонить Антону на мобильный.

На пляже было много народу, в основном, испанцы, но часто слышалась французская, русская и немецкая речь.

Сестры взяли платные лежаки и зонтик, стали устраиваться, одновременно названивая потерявшимся спутникам.

— Наверное, купаются, — заключила Влада. — Ладно, подождем, никуда не денутся. Мне придется лежать в тени, жалко, конечно, так хотелось как следует позагорать.

Она скинула короткий халатик и вытянулась на лежаке, прикрыв лицо соломенной шляпой.

Эльвира присела рядом:

— Влад, хочу тебя спросить кое о чем.

— Спрашивай. С чего так торжественно? — отозвалась та из-под шляпы.

— Ты помнишь, как я начала встречаться со Стасом? У нас только складывались отношения, я нравилась ему. Ты ведь знаешь, девушка всегда это чувствует.

— Может, и нравилась, только я здесь при чем?

— Мне он тоже нравился, очень, я уже была в него влюблена, мы даже целовались несколько раз. Потом он необъяснимо исчез, перестал приходить за мной после тренировок, начисто пропал, испарился. А Колька так красноречиво отмалчивался, когда я спрашивала о Стасе, что любой бы догадался — появилась другая. Правда, мне было не привыкать, какой-то злой рок всегда уводил у меня мужчин.