Мое непослушное сердце - Филлипс Сьюзен Элизабет

— Что именно? Впрочем, не важно, я не хочу знать.

Она шагнула было к кухне, но он преградил ей дорогу.

— Эта история с пожарной сигнализацией. Дэн все толкует, каким спокойным, серьезным ребенком ты была. Сколько хороших оценок получала, сколько наград заслужила. Ты всю жизнь старалась достичь идеала, верно? Была первой ученицей, собирала медали за хорошее поведение с таким же энтузиазмом, как другие коллекционируют бейсбольные карточки. Но потом что-то произошло. Давление стало невыносимым, и ты сошла с катушек. Включила пожарную сигнализацию. А потом отдала все деньги, прыгнула в постель к незнакомому человеку. — Он сокрушенно покачал головой. — Поверить не могу, как сразу этого не увидел. Поразительно, что окружающие не находят в этом ничего особенного.

— Увидел? Что именно?

— Кто ты на самом деле.

— Можно подумать, тебе это сейчас известно!

— Все это совершенство — оно просто не в твоем характере.

— О чем ты?

— О той личности, какой бы ты стала, если бы выросла в нормальной семье.

Молли понятия не имела, что еще он наговорит, но ей захотелось убежать. Однако Кевин упрямо маячил между ней и дверью.

— Неужели не ясно? По природе ты черная овца всей школы, проклятие учителей и воспитателей. Ты из тех девчонок, которые пропускают школу, чтобы выкурить косячок с приятелями и пообжиматься на заднем сиденье машины — Что?!

— Такая девчонка способна сбежать из колледжа, чтобы отправиться в Вегас и дефилировать по сцене в одной набедренной повязке.

— Набедренной повязке? Это… возму…

— Ты не дочь Берта Сомервиля, — с сожалением признался он. — Черт возьми! Ты истинное дитя своей мамаши.

Окружающие, вероятно, просто слепы, если не видят этого.

Молли устало опустилась на диван-качалку. Ну что за чушь он несет! Отвлеченные умозаключения человека, который слишком много времени проводит на тренировках.

— Ты сам не знаешь, что… — И тут она задохнулась. — Что ты… — Она пыталась договорить, но язык не слушался, потому что внезапно все встало на свои места.

Черная овца… из тех девчонок, которые пропускают шкогу…

— Ты боишься рискнуть не только потому, что соперничаешь с Фэб. Просто все еще пребываешь в заблуждении, что обязана быть идеальной. Но поверь, Молли, стремление к совершенству тебе чуждо.

Ей необходимо все обдумать… Но разве можно собраться с мыслями под взглядом этих наблюдательных зеленых глаз?

— Вовсе нет… я даже не узнаю той, о ком ты говоришь.

— Поразмысли хорошенько и, бьюсь об заклад, узнаешь.

Это уж слишком! Он смеет намекать, что она тупица?! А сам-то, сам! Футболист несчастный!

— Просто стараешься заговорить мне зубы, чтобы не вздумала перечислять твои промахи!

— Нет у меня никаких промахов. И вообще все шло как по маслу, пока я не встретил тебя!

— Это правда?

Самым благоразумным было бы немедленно замолчать.

Сейчас не время сводить счеты. Но все тайные мысли вдруг вырвались на волю.

— А как насчет того неоспоримого факта, что ты избегаешь эмоциональных привязанностей как огня?

— Если это насчет Лили…

— О нет! Это было бы чересчур просто. Даже такой тупой осел, как ты, способен это понять. Почему бы не рассмотреть более сложный случай?

— Да, почему бы нет?

— Не странно ли, что ты, тридцатитрехлетний миллионер, умеренно образованный, не такой уж глупый, с внешностью греческого бога и к тому же гетеросексуальный… Да, так что тут непонятного? А, вспомнила. Так вот, знаменитый футболист, богач и красавец никогда ни с одной женщиной не встречался больше трех раз. Старался избегать постоянных связей…

— Ах вот оно что! — Кевин небрежно присел на стол.

— Почему? Не объяснишь?

— Где ты все это раскопала?

— Сплетни твоих коллег по команде, газеты, статья о нас в «Пипл». В последний раз у тебя, кажется, серьезный роман был еще в школе второй ступени. Столько женщин прошло через твою жизнь, но ни одна не задержалась.

— Почему же, есть такая! Задержалась, даже чересчур долго!

— И каких ты обычно выбираешь? — Молли подалась вперед и оперлась ладонями о стол. — Умных, сообразительных особ, сумевших привлечь и удержать твое внимание? Или порядочных женщин, которые разделили бы с тобой хоть какие-то… нет-нет, и не думай спорить… хоть какие-то твои твердокаменные консервативные принципы? О нет, не дождетесь! Ничего подобного!

— Опять про иностранок… Клянусь, ты на этом помешалась.

— Ладно, оставим иностранок и рассмотрим американок, с которыми встречается наш герой. Любительницы поразвлечься на вечеринках, с избытком косметики на физиономиях и в скудных одежках. Девицы, которые пачкают губной помадой твои сорочки, не заходили в класс с тех пор, как познакомились с четырьмя арифметическими действиями.

— Ты преувеличиваешь.

— Да ну? Неужели не видишь, Кевин? Ты умышленно выбираешь женщин, с которыми невозможны нормальные отношения.

— И что из того? Я целиком посвятил себя карьере и не собираюсь прыгать сквозь горящие обручи, чтобы осчастливить какую-то особу. Кроме того, мне всего тридцать три. Я еще не готов остепениться.

— Вернее, не готов стать взрослым.

— Я?!

— Кстати, о Лили…

— Начинается…

— Она прекрасный человек. И хотя ты сделал все, чтобы оттолкнуть ее, она не уезжает. Ждет, пока ты придешь в чувство. Это твоя мать, но ты не желаешь дать ей хотя бы маленький уголок в своем сердце и жизни, ведешь себя как избалованный подросток. К сожалению, твое воспитание так же непоправимо изуродовало тебя, как меня — мое.

— Не правда!

— Мои шрамы больше видны. Я росла без матери, с властным, равнодушным отцом, а у тебя были любящие родители.

Но они были так далеки от тебя, что ты никогда не ощущал радости от общения с ними и все еще комплексуешь из-за этого. Многие просто перешагнули бы через все это и пошли дальше, но они не так чувствительны, как ты.

Кевин порывисто вскочил, опрокинув стул.

— Чушь! Терпеть не могу сантиментов! У меня достаточно толстая кожа, и прошу не забывать об этом!

— Ну да, внешне ты суров, но внутри так мягок, что тронь — растаешь, и так же боишься потерпеть неудачу, как и я.

— Ты ничего не знаешь!

— Я знаю одно: на тысячу мужчин не найдется ни одного, который посчитал бы себя обязанным жениться на женщине, нагло забравшейся в его постель, будь она хоть трижды сестрой босса. Ты имел полное право отказаться. Стоило рассказать правду о том, как все было на самом деле, — и тебя никто ни в чем не упрекнул бы. Но ты не только не сделал этого, но и меня заставил молчать. А как ты возился со мной, когда случился выкидыш!

— Всякий на моем месте…