Дерзкий любовник - Лоуэлл Элизабет

Горечь, звучавшая в голосе Чанса, болью сдавила сердце Рибы.

– Чанс… – прошептала она прерывающимся голосом, – Но ты не хотела говорить со мной, видеть меня, – тоскливо продолжал он. – Я знал, что сегодня ты обязательно будешь на балу в память Джереми. Поэтому и пришел.

Рука Чанса взметнулась, но вместо того чтобы коснуться Рибы, пальцы сомкнулись на листке бумаги, лежавшем между их телами, словно осколок льда на черном шелке.

– Я не понимал, почему ты просила меня отказаться от Чайна Куин, – тихо пробормотал он. – Зато понимаю сейчас. Когда-то я мог бы удовлетвориться холодными сокровищами Чайна Куин. Но теперь… теперь я не могу жить без твоего живого тепла, смеха, рук, обнимающих меня. Ты – единственная найденная мной драгоценность, которая становится все красивее под моим взглядом, храня магическую красоту во мраке и солнечном свете, и никакими словами, сравнениями и рассуждениями нельзя понять и объяснить, как дорого то, что мне посчастливилось отыскать. Всю свою жизнь я пробирался сквозь тьму, разыскивая тебя в глубинах земли, и даже не подозревал об этом.

Риба, выдохнув его имя, сжала ладонями любимое лицо, но Чанс осторожно отнял ее руки и положил в них листок бумаги.

– Прочти, – велел он.

Риба попыталась разобрать слова, но слезы застилали глаза.

– Не могу.

– Это право владения на Чайна Куин. Шахта твоя, Риба, только твоя. И была твоей с тех пор, как ты меня покинула.

– Не нужна мне никакая Чайна Куин, – с отчаянием простонала Риба и, смяв бумагу, отбросила куда-то во тьму. – Неужели не понимаешь?!

И тут она снова вскрикнула, но уже по другой причине. Ладони Чанса вновь скользнули по ее телу, зажигая огонь своими прикосновениями, воспламеняя острое, почти болезненное желание. Риба закрыла глаза. Издавая нечленораздельные звуки, она извивалась под его ласками, не помня себя от счастья. Но Чанс порывисто приподнялся и заглянул ей в глаза.

– Если хочешь, я отдам Чайна Куин первому человеку, который пройдет по коридору, – свирепо прошептал он. – Я избавлюсь от нее прямо сейчас, выброшу все до последнего проклятого кристалла. Отдам все, о чем попросишь. Кроме тебя. Этого я не сделаю, не смогу. Я наконец понял, что такое любовь. И никогда ее не предам. Я люблю тебя, Риба.

Ее глаза широко открылись, огромные, удивленные, переполненные хаосом чувств. Озноб прошел по телу Чанса, озноб, грозивший лишить его последних сил – слишком тяжелым испытанием оказалась близость женщины, которую он полюбил.

– Скажи что-нибудь, chaton. He заставляй мучиться мыслями о том, действительно ли я потерял твою любовь навсегда.

– Сохрани Чайна Куин, – прошептала Риба.

Лицо Чанса мгновенно изменилось; боль, какая-то странная беззащитность и отчаяние проступили в резких чертах.

– Для наших детей, – быстро добавила Риба, улыбаясь и плача одновременно, мгновенно сообразив, что он не так ее понял. Она спрятала лицо у него на груди, обнимая его изо всех сил, так, что заныли руки.

– Ты никогда не сможешь потерять мою любовь, Чанс. Я буду вечно любить тебя.

Его пальцы зарылись в ее волосы, отыскивая прячущиеся в густых прядях золотые гребни. Медовые локоны скользнули вниз с тихим шорохом, таким же сладостным, как слова, которые Чанс повторял вновь и вновь, словно, один раз заговорив о любви, не мог остановиться, говоря ей каждым вздохом, каждой лаской, как бесконечно она дорога ему. Его слова смешивались с ее признаниями, когда Риба повторяла в ответ, все, что он сказал ей.

И потом они стали одним целым, слились, и в объятиях Рибы горело страстью жаркое, блестящее тело Тигриного Бога, явившегося, чтобы навеки остаться с ней.