Чудо для тебя - Полянская Екатерина

— Да, вы объяснили мне это ночью. Одного не объяснили: зачем?

Действительно — зачем? Она никогда не видела Тагира, она ему никто. Настя глубоко вздохнула. Сейчас или никогда.

— Я его люблю.

Брови Вениамина поползли вверх.

— Любите! — он усмехнулся. — Вот как… Честно говоря, госпожа Райнес, о вас я был лучшего мнения. Сетевое знакомство и такое легкомысленное заявление: «Я его люблю!»

— Не смейтесь. — Ей было очень обидно и хотелось плакать, но Стася усилием воли взяла себя в руки. — Или хорошо, смейтесь. Что угодно делайте, только отведите меня к нему.

Старыгин подпер подбородок кулаком и принялся разглядывать ее, как энтомолог разглядывает пойманное насекомое, с особым интересом: ну-ка, что это у нас тут такое? Надо классифицировать и насадить на булавку…

— Я все не понимал, что Алекс в вас нашел, — задумчиво промолвил Вениамин, наглядевшись. — Признаться, и сейчас мне несколько странно.

Алекс. Алексей? Александр?

— Я вам не нравлюсь?

— Нравитесь, — вздохнул Веня.

— Значит, вам не нравится идея, — дошло до Насти. — Вы против того, что он вообще завел знакомство со мной в том положении, в котором он находится.

— Да, я против. Мне кажется, что он делает ошибку. Но я его поддерживал, хотя эта история кажется мне очень сомнительной. Настолько, что мне даже не любопытно, кто будет все это расхлебывать.

— Наверное, мы справимся сами.

— Я не имею ничего против вас, госпожа Райнес. Но я знаю Алекса не первый год. Мне неизвестно, как вам удалось растормошить его в самый неподходящий момент, когда он уже… вышел на финишную прямую, но я этого не одобряю. Он это знает. Я хочу, чтобы и вы знали.

— Вы неверно понимаете ситуацию, господин Старыгин, — Стасе больших усилий стоило выглядеть спокойной. Если она сейчас начнет кричать, Вениамин, чего доброго, решит, что она истеричка, и с надеждой увидеть Тагира можно будет распрощаться.

— Ну тогда откройте мне глаза.

Стася поняла, что теперь он не смеется. Да, это настоящий друг Тагира — он умеет слушать.

— Судя по тому, что наша с Тагиром встреча должна была состояться, вы поддерживали своего друга, так?

— Да, все верно. Он попросил моей помощи в этом идиотском мероприятии, хотя я и пытался намекнуть ему на то, что он сошел с ума. Но отказать ему… Вы понимаете.

Настя кивнула.

— Почему же вы теперь против моей встречи с ним?

Вениамин впервые за все время разговора отвел глаза.

— Обстоятельства изменились, госпожа Райнес. В среду вечером Алекса увезли в больницу. Сначала в областную, потом в частную клинику, где его наблюдают. К счастью, все оказалось не настолько серьезно, как я сперва решил. Он жив, но ему нужен полный покой. Возможно, его даже отпустят домой через некоторое время, но ненадолго. Вы понимаете? — Он пристально посмотрел на нее.

Настя сглотнула застрявший в горле комок. Боже…

— Я не хочу его волновать и пойду на все, чтобы обеспечить ему покой. Понимаете, госпожа Райнес? На все.

— Нашей встречи не хотите вы или он?

Старыгин хмыкнул, словно в замешательстве.

— Ну… скажем так, он согласился, что это для его же блага.

Но Стася уже нащупала трещину.

— То есть он хотел меня видеть, а вы его отговорили? Господин Старыгин, по-моему, вы нечестно играете! Какое вы имеете право ему запрещать…

— Послушайте, — устало сказал Вениамин, — и постарайтесь понять, черт возьми. Вы подарили ему надежду, а это — единственное, чего он не может себе позволить, чтобы не потерять душевный покой. Теперь он растерян; ему кажется, что он может многое успеть, но на самом деле это не так.

— Как вы можете так говорить?! — едва не задохнулась Настя. Она вцепилась в край стола. Спокойнее, спокойнее. — Как вы можете решать за него такой вопрос? Почему вы лишаете его надежды? Надо искать, бороться…

— И вы говорите это мне, —язвительно сказал Старыгин. — Я прошел с ним всю эту дорогу от начала и дойду до конца.

— Вся беда в том, что вы уже поверили в этот конец, — устало бросила Настя и опустила голову.

Все. Ничего больше не хотелось, и не о чем было говорить. Вениамин не собирается отводить ее к Тагиру, и бессмысленно искать его — наверное, Старыгин прав, и Настя своим появлением сделает только хуже. Что она знает об этом человеке, об этих людях? Ничего. Твердо она знает только одно: что не сказала Вениамину ни слова неправды.