Русская Америка: слава и позор - Бушков Александр

Особенную пикантность ситуации придает то, что Ростовцев, оказывается, по матери племянник Н. И. Кускова, купца первой гильдии, петербургского городского головы, одного из главных акционеров Русско-Американской компании. Перед своим визитом к Николаю Ростовцев обсуждал эту идею со своим зятем, мужем сестры, А. И. Сапожниковым. Сапожников, да будет вам известно — тоже первогильдейский купец, директор Государственного Коммерческого банка, а главное, один из директоров РАК. И, наконец, Якубович показывал на следствии, что и Рылеев, и его верный оруженосец Оболенский с самого начала были в курсе предстоящей «миссии Ростовцева». Интересное кино? Полное впечатление, что никто никого не предавал, — это они самому опасному претенденту на трон ультиматум выдвигали…

Хорошо. Предположим, мятеж увенчался успехом (к чему были все шансы). Николай убит, семья захвачена… Что потом? Неужели и впрямь та совершенно непродуманная, дурацкая, способная привести лишь к хаосу «вольная республика», о которой сочинили целые трактаты иные гвардейские романтики?

А это еще бабушка надвое сказала, знаете ли… Идеалисты из Северного общества сочиняли благостные конституции — а вот жесткий реалист с юга Павел Пестель, наоборот, составлял проект весьма крутенько управляемого полицейского государства. И тут самое время добавить, что Пестель, сын бывшего сибирского губернатора, был, как теперь говорится, «в формате» проблем Сибири и Русской Америки. Мало того, именно ему приписывается авторство рукописи «Открытие торговли морем вокруг мыса Доброй Надежды между Россией, Китаем, Японией, Филиппинскими островами и Камчаткой» — снова не политика, а чистой воды экономика. Снова, куда ни плюнь, попадешь если не в «купца», то в человека, к «купцам» безусловно близкого. Многовато случайностей…

И наконец… Приведу обширную цитату из книги вполне респектабельного, традиционного историка М. С. Сафонова. Я ее уже оглашал в одной из предыдущих книг, но она и здесь как нельзя более на месте.

Об императрице Марии Федоровне, вдовствующей, но не царствующей супруге покойного Павла: «При дворе у нее была своя — немецкая партия. Основу ее составляли родной брат вдовствующей императрицы Александр Вюртембергский, главноуправляющий ведомством путей сообщения, и Е. Ф. Канкрин, также германского происхождения, министр финансов. Сторонниками Марии Федоровны были председатель Государственного совета П. В. Лопухин и замещающий его на этом посту А. Б. Куракин. Мария Федоровна возглавляла ряд благотворительных учреждений и весьма успешно занималась коммерцией. Она была связана с финансово-вельможными кругами, объединенными интересами Российско-Американской компании (и была крупным акционером Компании. — А. Б.), которая стремилась направить русскую экспансию в Северную Америку, в Калифорнию, на Гаити, Сандвичевы (Гавайские) острова. Для осуществления своих грандиозных планов эти круги нуждались в своем монархе и желали видеть на престоле слабую женщину. Мария Федоровна была самой подходящей кандидатурой для них. В числе сторонников вдовы Павла был военный губернатор Петербурга М. А. Милорадо-вич, которому в те дни, по-видимому, уже мерещилась будущая роль Орлова, Потемкина или Платона Зубова».

Как говорится, открытым текстом. Единственное уточнение: не такой уж «слабой женщиной» была Мария Федоровна, женщина властная, решительная, волевая, в 1801 г., после убийства заговорщиками ее супруга, крайне резко настаивавшая, что править будет она, а не юный сыночек Александр — и отступившая лишь после недвусмысленных угроз заговорщиков, намекавших на новые трагические неожиданности.

Уж не потому ли люди Рылеева ликвидировали Милорадови-ча, чтобы среди победителей было поменьше посторонних, но крупных фигур? Факт, что Милорадович в дни мятежа вел себя предельно странно: открыто оттеснял Николая от престола, пугал штыками гвардии. Впрочем, так же «странно» вели себя и другие воинские начальники, чего-то откровенно выжидавшие…

Кстати, к тем самым «вельможно-финансовым кругам», группировавшимся вокруг вдовствующей императрицы, был близок и незадачливый «диктатор» восстания Сергей Трубецкой. Возле декабристов, опять-таки не примыкая к ним формально, маячили молодые Вилламов и Неледзинский-Мелецкий, сыновья личных секретарей Марии Федоровны. А совсем близко, в пределах прямой видимости — и адмирал Мордвинов, тоже акционер РАК, и сторонник реформ Сперанский, и популярнейший в армии генерал Ермолов…