ЧЕРНОМОРСКИЕ КАЗАКИ - Попко Иван Диомидович

«Алексей Данилович! Я получил письмо ваше от 21-го минувшего ноября и с благодарностью принимаю изъявленное в оном от лица Черноморского войска поздравление с Всемилостивейшим назначением Меня атаманом всех казачьих войск. Нося звание начальника над войском, отличным своими подвигами и верностью престолу и отечеству, Я ласкаюсь особенно приятною для Меня надеждою, что со временем заслужу Государю и Любезнейшему Родителю Моему оказанную Мне милость таковым назначением. Остаюсь вам доброжелательным.

Александр».

Турция между тем настойчиво стремилась к подчинению закубанских народов своей верховной власти. Многие владельцы поддались — отчасти увещаниям, отчасти угрозам анапского паши, или же получили от него подарки и дали присягу султану повиноваться его власти и быть заодно с турками против русских; но масса простолюдинов роптала за то на таких владельцев, опасаясь утратить свою вольность.

В эту пору царствовавшего в горах за Кубанью волнения, именно в конце 1827 года, два персидские хана и при них человек сорок персиян прибыли в Анапу искать помощи против России и просить о возбуждении горцев. Получив отказ, персидские ханы, проезжая за Кубанью в свои пределы, сами стали бунтовать горцев. Они говорили: «Что вы сидите смирно? чего смотрите? зачем не воюете с Россиею? У русских теперь войска нет — все в Персии; остались одни только женщины. Некому будет против вас вооружаться. Шах персидский и султан турецкий подняли против России свое оружие, и вы теперь можете иметь все успехи. Если же вы не захотите идти на Россию войною, то мы будем просить султана, чтобы он прислал свои войска для разорения вас».

В тоже время и турецкие муллы, распространенные в горах, подговаривали черкесов поднять оружие против русских за султана, если последует война Турции с Россией. Слухи об этой войне носились уже в горах и вскоре оправдались. Командующий войсками на Кавказской линии и в Черномории генерал-лейтенант Емануель получил Высочайший рескрипт, данный 3 апреля 1828 года, следующего содержания:

«Надменное упорство Оттоманской Порты, отринув предложения мирные, вынуждает прибегнуть к оружию. Война с сею державою объявлена будет вслед за сим правительству ее.

На основании сего, повелеваю вам, с 25-го апреля, считать войну с Турциею начатою и приступить к действиям против сей державы, сообразно с обстоятельствами и сходно с наставлениями, предначертанными вам, по повелению Моему, начальником главного Моего штаба.

Возлагая на особенное попечение ваше полное охранение вверенной вам области, Я остаюсь в твердой надежде, что доверенность и уважение, которые вы снискали между горскими племенами Кавказа, предупредит всякое с их стороны неприязненное действие, и что твердость и мужество ваше укротят все замыслы недоброжелательных и врагов России».

Начальник главного штаба Его Императорского Величества граф Дибич, препровождая это Высочайшее повеление Емануелю, писал, что действия против Турции на границе, ему (Емануелю) вверенной, будут состоять «в нападении на Анапу, куда флот, с десантом, получил уже повеление отплыть из Севастополя 20-го апреля». Относительно же покровительствуемых Турциею закубанцев и других горских народов, Дибич прибавлял, что Государю Императору угодно, чтобы «обращение с ними было дружелюбно; чтобы желающим переселяться к нам дано было на сие дозволение, с надлежащими мерами предосторожности; а от желающих присягнуть на верноподданство России, принимаема была присяга. Чтобы просящим защиты и покровительства нашего против турок, или преданных им племен, была оказываема помощь назначением достаточных для сего отрядов, соблюдая при том, чтобы приближение в горы наших войск не могло возбудить опасений в соседственных поколениях». В заключение начальник главного штаба писал, чтобы «всякие покушения на наши пределы были немедленно отражаемы и наказываемы должным образом, для укрощения других хищников».

Соображаясь с полученною инструкцией, генерал Емануель приказал наказному атаману Черноморского войска «предварительно, по секрету, внушать народам, близ Кубани обитающим, что ежели они в турецких делах не примут участия, а останутся спокойными в жилищах своих, то были бы уверены, что российское войско, при переходе за Кубань, не только никакого вреда не учинит, но в нужном случае им и помощь окажет, лишь бы они, при сближении наших войск, выслали двух, или трех старейшин навстречу, с объявлением, что они мирные обитатели». Напротив того, все те, которые «примут участие турков и будут ополчаться, признаны будут за неприятелей России и против них употребится сила оружия нашего». Предписывая атаману, чтобы, при начале войны, кроме назначенных резервов на кавказской линии были собраны на границе черноморские полки, ожидая дальнейших распоряжений, Емануель сообщил Бескровному некоторые наставления, данные управляющим министерством иностранных дел, относительно сношений наших с горцами. Этими наставлениями было обусловлено, что, в случае перехода наших войск за Кубань, они не должны касаться собственности закубанцев «невинных против нас» и, кроме того, наблюдать, чтобы «за вины частных лиц не были наказываемы целые общества».