ЧЕРНОМОРСКИЕ КАЗАКИ - Попко Иван Диомидович

Шапсуги, прочитав на общем собрании грозное увещание Емануеля, изорвали бумагу, топтали ее ногами и с неистовством кричали, что не подчинятся русским и до последней крайности будут защищать свою свободу. Дело в том, что турки, по слухам из-за Кубани, доставляли шапсугам, как самому воинственному племени, военные снаряды, и старались поддержать в них дух независимости и ненависти к русским.

Генерал Емануель, занятый другими делами, поручил атаману Бескровному разделаться как с непокорными шапсугами, так и с другими враждебными племенами.

Два раза, в начале 1829 года, горцы врывались в пределы наши большими партиями, с намерением разграбить прикубанские станицы. В этих набегах, кроме открыто враждебных племен, участвовали и горцы, только что давшие присягу быть «мирными». Бескровный решился наказать вероломных. 16 июня он отправил ночью байдаки по Кубани от Байдачного до Елисаветинского поста, где и перешел чрез Кубань с отрядом из полков, бывших на подкреплении границы и содержавших самую кордонную линию, всего до 1000 человек, с двумя взводами артиллерии.

21 июня, в восемь часов вечера, Бескровный двинулся в горы и в четвертом часу пополуночи другого дня достигнул урочища Берко. Имея впереди себя черкесский аул, атаман приблизился к нему по весьма затруднительной, заросшей кустарниками, волнообразной местности. Расположив отряд на командовавших высотах, он еще до рассвета послал конные команды для отыскания по кошарам азиятцев баранты и другого скота. Отправлявшиеся в поле утром горцы открыли казаков и завязали с ними жаркую перестрелку; но казаки, несмотря на упорное сопротивление, успели отбить до 2000 баранты и сожгли черкесские пасеки, стеги хлебов, сена и несколько хуторов. Между тем по тревоге горцы уже спешили со всех сторон и вскоре собралось их до 500 человек. Разгоревшееся с отдельными командами дело дошло и до отряда. Как ни был губителен наш артиллерийский огонь, однако горцы упорно нападали на отряд со всех сторон, бросались в атаку на шашки, против которых казаки действовали пиками. Черкесов набралось уже более тысячи человек; бой продолжался более часу и прекратился отступлением горцев, потерпевших много убитыми и ранеными и оставивших 14 тел в наших руках. Отряд двинулся к Кубани; перестрелка, однако, продолжалась; отважные горские наездники беспрестанно наскакивали на наших фланкеров и гарцевали на легких своих скакунах. Спустя несколько времени, к неприятелю прибыли значительные свежие подкрепления, и отряд наш вновь был атакован. Скопища горцев, захватив удобный путь к Кубани, сбивали отряд в бывшее, на левом фланге, едва приметное, покрытое плавною травою, болото. Здесь бой продолжался до двух часов, и только усиленное действие нашей артиллерии и решительный удар казаков пиками проложили отряду дорогу. Кроме убитых и раненых, горцы оставили в наших руках тринадцать тел; но в плен мы взяли только двух черкесов: так отчаянно дрались наши противники. Мы потеряли убитым одного казака, ранеными одного офицера, трех урядников и девять казаков.

В эту экспедицию черкесы потерпели большое разорение, потеряв запасы хлеба и сена. Подобными лишениями Бескровный полагал заставить горцев смириться; но, не имея для сильных экспедиций достаточных военных средств, он просил генерала Емануеля прикомандировать к Черноморскому войску, для военных действий за Кубанью, батальон регулярной пехоты. В просьбе этой ему было отказано. Нападения черкесов на кордонную линию возобновились. Тогда Бескровный решился, при самых ограниченных средствах, вновь действовать за Кубанью, чтобы не давать неприятелю замечать какой-либо слабости с нашей стороны. Собрав отряд из разных строевых частей войска более чем в 1500 человек, при пяти орудиях, он, вечером, 18 сентября, двинулся в абадзехские владения на рр. Суп, Иилик и Онеубит, где шапсуги граничили с абадзехами и где, по полученным известиям, находились их собрания. Несмотря на трудную, особенно для артиллерии, лесистую дорогу, отряд шел быстро, стараясь к рассвету достигнуть враждебных аулов. На пути получено было сведение, что черкесы о движении нашего отряда узнали уже от мирных хамышейцев, и семейства и имущество удалили в горы, а сами ожидали наши войска в лесах, окружавших аулы. Рассвет 10-го числа застал Бескровного в лесу, в 35 верстах от Кубани. По выходе отряда из леса поднялся такой туман, что за несколько шагов ничего не было видно. Остановившись на опушке, отряд простоял до восьми часов утра, покуда рассеялась мгла; но далее идти было некуда: отряд был открыт; черкесы собирались со всех сторон, да и аулы уже опустели. Бескровный, выступив в обратный путь, выжигал черкесские хлеба и сено, которых, как насчитывали казаки, пламя пожрало до 500 скирд и стогов, да отогнано овец до 250 штук.