Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 2 - Гитин Валерий Григорьевич

Мы привыкли читать о жестокостях испанских конкистадоров, но ради элементарной справедливости следует заметить, что те жестокости, с которыми они столкнулись при первом же знакомстве с мексиканскими религиозными обрядами, не шли ни в какое сравнение с их собственными.

Во время одного из самых первых своих завоевательных походов Монтесума неожиданно приказал главному военному вождю срочно возвратиться в столицу и обезглавить всех воспитателей его детей, компаньонок многочисленных жен, а также других дворцовых женщин, чтобы тут же заменить их новыми. Зачем? А чтобы проверить, насколько оперативно и точно исполняются его приказы, не более того.

Вот этого уже не требовали религиозные правила. Это была сугубо частная инициатива человека, наслаждающегося безграничной властью над себе подобными.

Он покорял соседние племена с какой-то болезненной жестокостью, которая вызывала изумление даже у его сподвижников, отнюдь не страдающих альтруизмом.

Монтесума часто (и совершенно добровольно) исполнял обязанности главного жреца при жертвоприношениях (то есть именно он вспарывал живот жертвы).

Однажды, после усмирения непокорного племени уэшотцинков, было устроено массовое жертвоприношение военнопленных, поразившее всех приближенных Монтесумы своей неоправданной жестокостью и нарушением установленного ритуала. Пленных разделили на три группы. Первая была принесена в жертву обычным способом (рассекание груди и вырывание сердца). Вторую группу сначала поджаривали на медленном огне, а затем уже лишали сердец, а третью расстреливали из луков. Монтесума был очень доволен, но в народе пошли разговоры о том, что жертвоприношение — вовсе не казнь, так что был утрачен священный смысл древнего ритуала. Конечно, эти разговоры велись глухим шепотом, но сам факт их возникновения был симптомом, на который следовало бы обратить внимание. Но Монтесуме было не до того: поступили сведения о появлении каких-то таинственных пришельцев, в которых жрецы, посоветовавшись, признали богов, покинувших Мексику много столетий назад и пообещавших вернуться когда-нибудь. Это был отряд испанских конкистадоров.

Испанцы повели себя так, что очень скоро утратили ореол божественности и стали восприниматься лишь как жестокие и алчные незваные гости. И вот тут-то великий вождь, военачальник и жрец Монтесума II продемонстрировал полный паралич воли и элементарного достоинства первого лица государства. Он призвал своих соотечественников смириться и покорно принять власть завоевателей, за что был этими же соотечественниками побит камнями, до смерти, разумеется.

Еще один страшный человек с правами казнить и миловать — внук Ивана III и Зои Палеолог, великий князь «Всея Руси» Иван IV, прозванный Грозным (1530—1584 гг.).

Если рассматривать эту личность в контексте всех реалий его эпохи, то мы не увидим ничего из ряда вон выходящего ни в злодействах, ни в тех деяниях, которые историки традиционно считают положительными. Обыкновенный деспот эпохи Возрождения, четко вписывающийся в рамки понятия «типичный представитель самодержавной власти».

И он никак не более Грозный, чем, скажем, Генрих VIII или Карл IX, просто таков сложившийся стереотип. А то, что его образ был так горячо любим Сталиным, увидевшим в нем своего рода предтечу, можно объяснить, во-первых, тем, что он свой, отечественный, и, во-вторых, недостатками сталинской эрудиции. Например, Филипп II, «король-паук», покровитель испанской инквизиции, замучил и отправил на тот свет гораздо больше безвинных людей, а Генрих II был куда более взбалмошным и преуспевшим в садистских проявлениях, о чем, возможно, не читал ни Сталин, ни кто-либо из его пролетарско-местечковых референтов.

А грозный Иван Васильевич, как и все представители этой социальной группы, в детстве мучил животных, издевался над слугами и ставил первые сексуальные опыты над подневольными женскими телами.

16 января 1547 года его венчали на царство, и с этого венчания титул царя на Руси стал считаться легитимным, так как был подтвержден специальной грамотой Константинопольского патриарха. Грамота, правда, была получена лишь через четыре года после акта венчания на царство, но — как говорится, лучше поздно, чем никогда. Вскоре Иван женился на Анастасии Романовой, с которой прожил тринадцать лет, не отмеченных особо важными событиями, если, конечно, не считать таковыми страшный пожар, уничтоживший практически всю Москву, кроме Кремля, и, как последствие пожара — уничтожение всех родственников царя по материнской линии, обвиненных в поджоге, причем уничтожал не кто-нибудь, а народ, убитый горем, оставшийся без крова и кипящий жаждой мести виновникам несчастья, которые, конечно же, должны быть, иначе, если таковые не отыщутся, тогда вообще… безнадега… выходит, Божья кара, а она не бывает несправедливой… нет, лучше все-таки отыскать супостатов…