100 великих заговоров и переворотов - Мусский Игорь Анатольевич

Написав и подписав этот документ, представляющий собой на деле руководство по осуществлению революции в России, Ленин торопливо ушел, чтобы успеть вернуться на квартиру еще под покровом темноты. Но тут он вспомнил, что точная дата восстания не определена «В какой день?» – спросил кто-то, и Ленин, уходя, ответил через плечо: возможно, 28 октября»

По поводу ответа Ленина на этот важнейший вопрос единого мнения нет. Что бы ни говорил Ленин после 10(23) октября, действительные ленинские высказывания на этот счет окутаны неизвестностью. Но, пожалуй, нет оснований сомневаться, что на заседании ЦК партии 10(23) октября Ленин не назначил конкретного дня восстания.

Очень часто упускают из вида, что Каменев и Зиновьев были далеко не единственными большевиками, которые возражали против начала вооруженного восстания во второй половине октября. «Мало того, что проголосовавшие за восстание склонялись большей частью к его отсрочке на определенное время, – писал Троцкий, – открытые противники восстания – Зиновьев и Каменев, были не одиноки даже в Центральном Комитете Рыков и Ногин, не присутствовавшие на заседании ЦК 10 октября, полностью разделяли их точку зрения. К тому же склонялся Милютин». По свидетельству самого Ленина, в высших эшелонах партии наблюдаются колебания, своего рода неприятие борьбы за власть.

Но Каменеву и Зиновьеву этого было мало. Каменев передал изложение своей и зиновьевской точки зрения в газету Горького «Новая жизнь» с сопроводительным письмом. В нем сообщалось: «Не только Зиновьев и я, но и многие трезвомыслящие товарищи считают, что взятие на себя инициативы вооруженного восстания в настоящий момент, при данной расстановке сил, независимо от съезда Советов и за несколько дней до его начала было бы недопустимым шагом, губительным для пролетариата и революции. Поставить все на карту восстания было бы актом отчаяния. Наша партия слишком сильна. Перед ней слишком большое будущее, чтобы она могла пойти на такой шаг».

После акции Каменева и Зиновьева у Временного правительства уже не осталось каких-либо сомнений, что готовят настоящую революцию. Правда, и до этого Керенский и его правительство, судя по всему, отчетливо представляли себе характер приближающихся событий Керенский недвусмысленно говорил об этом в беседах с дипломатами Антанты. «Мне нужно только, чтобы они начали действовать, – заявил он как-то английскому послу Джорджу Бьюке-нену, – тогда я смогу их раздавить». Выражая аналогичные взгляды, посол США Дэвид Фрэнсис сообщал: «Начинаю думать, что не предпримут никаких демонстраций, если это так, жаль, ибо будет упущен благоприятный момент преподать им надлежащий урок».

Пока Керенский в частных беседах говорил о своей уверенности в прочности позиций правительства, его противники вели практическую подготовку к восстанию. 12(25) октября был создан Военно-революционный комитет во главе с Троцким, он состоял из 48 большевиков, 4 левых эсеров и 4 анархистов.

Последние сомнения Керенского относительно того, что ждет его и возглавляемое им правительство, рассеялись после появления обращения Военно-революционного комитета к населению Петрограда. В нем говорилось, что в целях защиты революции и ее завоеваний от контрреволюционных сил ВРК назначает комиссаров в воинские части в столице и ее окрестностях и что все отдаваемые и получаемые в воинских частях и стратегических пунктах распоряжения подлежат исполнению только по утверждению их комиссарами.

Временным правительством были приняты решения об отключении телефонов Смольного и о преследовании членов ВРК в судебном порядке. Во все районные части гарнизона были направлены телефонограммы о случившемся: «Ночью враги народа перешли в наступление, Военно-революционный комитет организует отпор заговорщикам».

Центральный Комитет принял решение о начале восстания 25 октября (7 ноября) в два часа утра.

Несомненно, Ленин делал все, что было в его силах в те непосредственно предшествовавшие перевороту дни, чтобы исключить всякую возможность каких-либо заминок в последнюю минуту. Член РСДРП с 1903 года В. Антонов – Овсеенко так описывает свою встречу с Лениным на квартире в рабочем Выборгском районе, куда Ленин пришел переодетым и в гриме: «Мы увидели невысокого седоватого старика в пенсне, которое он носил очень ловко, чуть ли не с изяществом, его можно было принять за музыканта, школьного учителя или букиниста. Он снял парик – мы сразу узнали его по обыкновению искрящиеся юмором глаза. „Есть новости7“ – спросил он доверительно, а потом поинтересовался, есть ли возможность привести флот в Петроград. Кто-то возразил, что в этом случае фронт окажется беззащитным с моря. Ленин немедленно ответил: „Послушайте, моряки должны понимать, что революции грозит большая опасность в Петрограде, чем на Балтике“…