Лабиринты безумия - Бунич Игорь

У меня тоже не хватает духа описывать, как истязали эту женщину. Достаточно хорошо известно, что делали с женщинами в застенках НКВД. Скажу только, что прославленная летчица, майор Мария Нестеренко, ни в чем не призналась, не подписала ни одного протокола и в октябре 1941 года была расстреляна вместе с мужем ^[83].

Пока следователи приходили в ужас от открывшейся перед ними бездны очередного бездонного военно-контрреволюционного заговора, события на фронте стали принимать формы небывалой в истории военной катастрофы, за которой с усиливающимся ужасом следили из Кремля.

Огромный Западный фронт разваливался на глазах. Отчаянное сопротивление отдельных застав, частей и гарнизонов не могло скрыть от командования совершенно невероятное поведение армии. Такого история войн еще не знала.

Полтора миллиона человек перешли к немцам с оружием в руках. Некоторые, целыми соединениями под звуки дивизионных оркестров.

Два миллиона человек сдались в плен, бросив оружие. (Под словом «оружие» подразумевается не только винтовка, но все до танка и самолета включительно.)

500 тысяч человек были захвачены в плен при различных обстоятельствах.

1 миллион человек откровенно дезертировали (из них 657354 человека было выловлено, 10200 – расстреляно, остальные исчезли без следа).

800 тысяч человек были убиты и ранены.

Примерно миллион человек рассеялся по лесам.

Оставшиеся 980 тысяч в панике откатывались на восток.

Таково было положение на сентябрь 1941 года.

И именно в этом заключается самая большая тайна военной катастрофы 1941-го года.

В вихре небывалого водоворота бесследно исчезали целые полки дивизии и даже корпуса. Пропадали без вести целые эскадрильи.

Без вести пропали 20 генералов и 182432 офицера различных рангов. 106 генералов, включая нескольких командующих армиями, оказались в плену.

Почти не встречая сопротивления, немецкие войска занимали город за городом, где летели с пьедесталов памятники Ленину и Сталину.

Значительная часть населения ликовала, встречая немцев цветами, хлебом и солью.

Они ликовали, но, как вскоре выяснилось, совершенно напрасно.

Немцы не несли освобождения. Они несли новое рабство и террор, поданные с гораздо большей откровенностью.

Немецкое командование было ошеломлено.

Командующие группами армий быстро оценили все невероятные выгоды создавшегося положения. В их распоряжении была уже миллионная русская национальная армия , готовая сражаться с режимом. Она была организована и вооружена. Еще два миллиона человек потенциально готовы были влиться в ее ряды. Считалось очень вероятным, что, будь эта армия официально признана, в нее вольются и остатки Красной Армии, рассеянные по местности и в панике отступающие. Взаимодействуя с вермахтом, эта армия быстро освободила бы страну от сталинского режима.

Командующие группами армий немедленно сообщили об этом в Берлин, ожидая решения фюрера.

Гитлер, который всю неделю с 19 по 25 июля провел на уколах, в конце июля был бодр, весел и возбужден.

Он прислал господам командующим «Разъяснение», где указал генералам-идеалистам, что «мы не от чего и ни от кого Россию не освобождаем. Мы ее – завоевываем (разрядка в документе. – И.Б.). …Мы не нуждаемся ни в какой русской национальной армии и не собираемся формировать никакого русского правительства… Русский народ нас интересует только как рабочая сила, которая в будущем будет трудиться на германскую нацию».

Умри, лучше не скажешь!

Гитлер снова подтвердил свою «великолепную» политическую прозорливость, упустив последний шанс выпутаться живым из всей этой истории.

Всех перешедших на сторону вермахта с оружием в руках было приказано разоружить и объявить военнопленными.

Некоторые пробились обратно в Красную Армию и были, разумеется, расстреляны. Некоторых, на свой страх и риск, немцы оставили у себя, распределив по подразделениям вермахта ^[84].

Свирепый оккупационный режим, установленный немцами на захваченных территориях, массовые казни мирного населения в целях устрашения, открыто декларируемое намерение превратить всех без исключения русских в рабочий скот и многое другое больно ударило по самым чувствительным струнам русского патриотизма. Этим мгновенно воспользовалась официальная пропаганда, сменив почти все свои довоенные лозунги на национально-патриотические и объявив саму войну Отечественной.