Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа - Гарднер Лоренс

Все евангелисты согласны с тем, что Каиафа передал Иисуса в руки римского прокуратора Понтия Пилата, чье присутствие в Иерусалиме в период пасхальных празднеств облегчило допрос арестованного. Это подтверждает Иоанн (18:28—31), чье описание, правда, вносит дополнительную путаницу:

Что касается последнего утверждения, то синедрион был облечен всей полнотой власти и мог не только предъявлять обвинение преступнику, но также выносить смертный приговор и в случае надобности приводить его в исполнение.

В Евангелиях также утверждается, что Пилат предложил освободить Иисуса, поскольку «на праздник же Пасхи правитель имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели». Это просто неправда — такого обычая никогда не существовало.

В этот момент вновь появляется Иуда. Раскаявшись в свершенном предательстве, он «возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам… Сделавши же совещание, купили же на них землю горшечника» (Матфей 27:3—7). Стих очень напоминает пассаж из ветхозаветной Книги пророка Захарии (11:13): «И взял Я тридцать сребреников и бросил их в дом Господень для горшечника». Далее у Матфея (27:5) говорится, что после того как Иуда возвратил священникам подкупные деньги, он «вышел, пошел и удавился». Точнее сказать, он инсценировал собственную гибель, поскольку его смерть описывается в Деяниях святых апостолов (1:16—18).

Если Иуда и Симон в евангельских повествованиях, так или иначе, упоминаются в связи с арестом Иисуса и последующим судебным расследованием, то может показаться, что Фаддей — последний из трех руководителей мятежных зелотов — просто исчезает после Тайной вечери. Но в действительности в сцене суда, хотя и не явно, он принимает-таки участие. Фаддей «Алфеев» являлся заместителем «отца» и в духовном смысле был его «сыном». На иврите выражение «сын отца» звучит как «вар-авва», следовательно, Фаддея на древнееврейском языке вполне могли титуловать Вараввой. А человек с таким именем имел непосредственное отношение к решению Пилата, определившему судьбу Иисуса. Матфей (26:16) говорит о Варавве как об «известном узнике»; Марк (15:7) пишет, что он «во время мятежа сделал убийство»; у Луки (23:9) он — человек, который «был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство»; а Иоанн (18:40) просто называет Варавву «разбойником». Определение Иоанна довольно-таки расплывчато, поскольку обычных разбойников не так уж часто приговаривали к распятию на кресте. Дело в том, что перевод не точно отражает подлинное значение греческого слова «лестес», обозначающего скорее человека, объявленного вне закона, нежели разбойника. Описание Марка более точно указывает на руководящую роль «Вараввы» в недавнем мятеже зелотов.

По всей видимости, события развернулись таким образом, что все три узника, Симон, Фаддей и Иисус, предстали пред Пилатом. Дело Симона и Фаддея представлялось совершенно ясным — они были признанными вождями зелотов и уличены в преступных действиях с момента начала восстания. С Иисусом все было сложнее, Пилат пришел к заключению, что вину его доказать чрезвычайно трудно. В самом деле, толпа иудеев, желая избавиться от надоевшего ей соотечественника, привела его вместе с преступниками к Пилату для вынесения приговора. Пилат попросил иудейских иерархов дать хоть какой-либо повод для обвинения Иисуса: «В чем вы обвиняете Человека Сего?» — но так и не получил удовлетворительного ответа. В отчаянии прокуратор предложил им увести Иисуса и судить своим судом. Евреи под фальшивым предлогом отказались от этого, ответив, что им «не позволено предавать смерти никого».

Тогда Пилат обратился с вопросом к обвиняемому. «Ты Царь Иудейский?» — спросил он. Иисус ответил вопросом на вопрос: «От себя ли ты говоришь это, или другие тебе сказали обо Мне?» Окончательно сбитый с толку Пилат ответил: «Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?» Допрос продолжился. В конце концов, Пилат «вышел к Иудеям и сказал им: „Я никакой вины не нахожу в Нем“» (Иоанн 18:38).