Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа - Гарднер Лоренс

Поскольку в первую очередь необходимо было вывести из затруднительного положения Симона, ему нашли замену в лице Киринеянина, находившегося, по всей видимости, в сговоре с незадолго до того освобожденным Фаддеем («Вараввой»). Операция по спасению Симона началась при следовании на Голгофу, когда Киринеянин, приняв ношу Иисуса, сумел затеряться в толпе шествующих. Сама подмена осужденного произошла на месте казни, в суете воздвигаемых крестов и общей организационной неразберихе. Воспользовавшись суматошной обстановкой, Киринеянин в нужный момент исчез, заняв, по сути дела, место Симона ^[46]. В Евангелиях, где вся эта последовательность событий тщательно затушевана, приводится чрезвычайно мало сведений о людях, распятых вместе с Иисусом, если не считать того, что они названы «ворами».

Итак, инсценировка завершилась успешно: Симон (Зилот) Маг обрел свободу и мог теперь осуществлять режиссуру дальнейших действий.

«ЛОБНОЕ МЕСТО»

Хотя казнь на кресте обычно живописуется как массовое мероприятие, в Евангелиях утверждается (например, у Луки 23:49), что зрителям разрешалось наблюдать «сие зрелище», только стоя «вдали». У Матфея, Марка и Иоанна местность, где производилась экзекуция, названа Голгофой, а у Луки — «лобным местом». Но слово «галголеф» переводится с иврита как «лоб» или «череп», поэтому такая инверсия топонима вполне правомерна.

Три столетия спустя, когда христианство начало расширять сферу своего влияния, множество мест в Иерусалиме и его окрестностях было переименовано и окрещено в соответствии с их предполагаемой связью с новозаветными событиями. В большинстве случаев просто находилось нечто во всех отношениях подходящее, и за ним закреплялось соответствующее название. Иногда, ради привлечения туристов и пилигримов, таким местам Приписывались совершенно неудачные названия. Определено было и местоположение Голгофы. Путь, по которому шел Иисус, неся свой крест, был нанесен на карту и впоследствии получил название «Дороги Скорби». Застолбили также удобный участок и для гробницы, символизировавшей место его упокоения.

В связи со всем этим топонимическим творчеством хотелось бы заметить, что по рассказам современников Голгофа находилась к северо-западу от Иерусалима, за стеной Ирода. Представляла она из себя пустынный холм, названный так из-за своего, с позволения сказать, сходства с лысым черепом. Более поздние предания приукрасили «зеленый холм на горизонте», ставший излюбленной темой многочисленных вариаций художников. Несмотря на всякого рода фантастические идеализации, ни в одном из благовествований нет ни малейшего упоминания о каком-либо холме. Согласно Иоанну (19:41) это был сад, где находился личный склеп, принадлежавший, как указывалось, Иосифу из Аримафеи (27:59—60). Не тешась фольклорными преданиями, а основывая свою точку зрения на документальных свидетельствах Евангелия, можно прийти к очевидному выводу. Распятие не было представлением на вершине холма с огромными, упиравшимися в небо крестами и баснословным количеством зрителей. Наоборот, это было мелкомасштабным мероприятием на ограниченном пространстве частного сада, который, так или иначе, являлся «лобным местом» (Иоанн 19:17).

Евангелие мало чего может добавить по данному поводу, но в Послании к Евреям (13:11—13) имеется несколько существенных намеков относительно его местоположения:

Отсюда мы делаем вывод, что Иисус принял муки «вне врат» и «вне стана». Возникают также определенные ассоциации с тем местом, где тела жертвенных животных сжигались.

Барбара Тиринг подчеркивает особую важность данного упоминания, поскольку места, где сжигались останки животных, традиционно считались «нечистыми». Она также указывает на то, что, в соответствии с текстом книги Второзакония (23:10—14), понятием «вне стана» обозначались участки, отведенные под выгребные ямы, свалки мусора и общественные уборные, которые в буквальном и ритуальном смысле были «нечистыми». По тому же принципу выражение* «вне врат» обозначало множество других «нечистых» мест, включая и обычные кладбища.