Женщина в мире мужчин. Курс выживания - Картленд Барбара

Немцы, как и все остальные, создали твердые правила относительно одежды проституток. В Лейпциге, например, им было предписано носить желтые плащи с синей каймой. В Вене они были обязаны повсюду носить желтый носовой платок, приколотый к плечу, в Аусбурге – зеленый кушак и так далее. Парма настаивала на белом, в Бергамо предпочтение отдавалось желтому.

Подобные правила регулярно вводились, чтобы отличать падших женщин каким-нибудь знаком или «цветом позора».

Однако проституток лишь снабдили опознавательным знаком, который стал своего рода объявлением их профессии. Руководствуясь необходимостью сделать себя еще более привлекательными, они приняли то, что были вынуждены носить, но не как знак порочности, а как средство, привлекающее внимание противоположного пола.

Сексуальный оттенок в моде, признанный любой женщиной, конечно же привлекал многих жен, которые, совершенно естественно, ревновали к тем способам, которыми шлюха могла привлечь мужчину, повторяли фасон платья проститутки или, по крайней мере, более скромный вариант ее наряда.

Следовательно, символ позора уличных искательниц приключений претерпевал изменения до тех пор, пока он, в свою очередь, не стал модным и заслуживающим уважения.

Это состязание с уличными шлюхами не исчезло и в наши дни. Огромные шляпы поздней викторианской эпохи и эпохи короля Эдуарда первыми надели самые дорогие лондонские куртизанки. Косметика для лица была опознавательным знаком шлюх, начиная с Иезавель¹⁹, до тех пор, пока современные женщины не переняли ее.

Недавний пример этого обычая добродетели, имитирующей порок, – всеобщая любовь к так называемым «kinky» – туфлям, которые раньше были опознавательным знаком уличных шлюх, предлагающих сексуальные услуги определенного рода. Однако редко случается, что костюм, символизирующий аморальность, принимается добродетельными женщинами, ведь скрытый смысл остается.

Слово «kinky» могло означать только одно: никто не притворялся, что эти туфли модные, удобные или теплые!

Одежда в действительности никогда не была средством подавления сексуальной привлекательности. В ветхозаветной Книге Бытия содержится намек на то, что Адам был нечувствителен к сексуальным прелестям Евы, пока та была полностью обнаженной.

Но с того момента, когда фиговый листок прикрыл ту самую часть тела, которая отличала ее от Адама, она лишилась монополии на бесполое товарищество, создав прецедент для мужского соперничества, и совершенно случайно основала индустрию моды!

Простота того первого наряда была эффективной недолго. Ева посвятила довольно значительную часть своего существования конструированию более красивого фигового листка, чтобы пленять мужчин скрытыми под ним прелестями.

В действительности, ни одна одежда не может скрыть от мужчины физическую привлекательность женщины. Даже костюмы, предназначенные исключительно для этой цели, не могли скрывать женственности и соблазнительности, если их обладательница – сексуально привлекательная женщина.

Монашеская ряса, форма служанки и отвратительная пародия на мужские костюмы, которые носят женщины в армии, могут и кажутся столь же привлекательными, как костюм шоу-герлз на привлекательной женщине.

Я полагаю, существует простая формула привлекательного женского платья, которая может быть найдена в любом фасоне. Все дело в том, что женщина тратит время и силы на то, чтобы надеть свои наряды, но, когда хочет предстать обнаженной, одежда не имеет никакого значения.

В этом-то и состоит парадокс женских нарядов как сексуальной уловки! Их отсутствие и доказывает их ценность.

Женскую одежду следует конструировать, предусматривая определенные существенные и необходимые характеристики. Широкие бедра женщины дают возможность сделать так, чтобы нижняя половина любого платья свободно спускалась вниз от талии.

Природа обусловила, что удобнее всего, если платье будет состоять из лифа и юбки или оно должно быть достаточно свободным, чтобы его можно было поднять вверх от бедер. Необходимость кормить ребенка требовала, чтобы лиф был свободным на груди, с глубоким вырезом или состоял из двух половинок.

Такие требования очевидны. Как оказалось, другие тенденции не имеют рационального объяснения, кроме желания женщины показать, что она женщина – ведь фактор полезности состоит в том, чтобы одежда – как для мужчин, так и для женщин – стала в основном одинаковой.