Сталин и разведка - Дамаскин Игорь Анатольевич

В мае 1938 года «Бюллетень оппозиции» выступил с предупреждением о том, что редакции известны планы НКВД в отношении Троцкого. В статье говорилось: «Пока жив Л.Д. Троцкий, роль Сталина как истребителя старой гвардии большевиков не выполнена. Недостаточно приговорить тов. Троцкого вместе с Зиновьевым, Каменевым, Бухариным и другими жертвами террора к смерти. Нужно приговор привести в исполнение».

Основанием для такого заключения явилось письмо, полученное Троцким, где со знанием дела говорилось о намерении НКВД. Автором письма был бывший резидент НКВД в республиканской Испании Александр Орлов (Фельдбин), ставший невозвращенцем. Но подписано оно неким Штейном, якобы родственником беглеца в Японию, Люшкова, бывшего начальника Управления НКВД по Дальневосточному краю. Штейн предупреждал об опасности, исходившей от окружения покойного Льва Седова, и в первую очередь, от человека, которого зовут «Марк». Автор письма советовал не доверять никому, кто явится к Троцкому с рекомендацией от «Марка».

Единственным «Марком» в окружении Седова был Марк Зборовский, которому и Лев Седов, и Лев Троцкий полностью доверяли. Поэтому Троцкий посчитал письмо провокацией НКВД, направленной на внесение разлада в семью троцкистов. Доверия к Марку Зборовскому оно не поколебало.

В Центре было известно о том, что Троцкий знал о готовящейся против него акции. Часть архива Международного секретариата троцкистов в Париже удалось похитить при помощи «Тюльпана» сотруднику советской разведки Якову Серебрянскому. Из материалов архива следовало, что троцкисты еще в 1935 году могли знать о готовящемся покушении. Аналогичные выводы можно было сделать, ознакомившись с «архивом Снейвлита», также попавшего в руки НКВД.

* * *

Еще в апреле 1931 года, когда в Испании происходили революционные события, Троцкий направил «примирительное» письмо в Политбюро ЦК ВКП(б), призывая объединить усилия всех коммунистов для поддержки испанской революции. На письме Троцкого Сталин наложил резолюцию: «Молотову, Кагановичу, Постышеву, Серго, Андрееву, Куйбышеву, Калинину, Ворошилову, Рудзутак. Я думаю, г-на Троцкого, этого пахана и меньшевистского шарлатана, следовало бы огреть по голове через Исполнительный Комитет Коммунистического Интернационала. Пусть знает свое место. И. Сталин». Все указанные в резолюции лица подписались под ней, а В.М. Молотов приписал: «Предлагаю не отвечать. Если Троцкий выступит в газете, то ответить в духе предложения т. Сталина».

Пока выражение «огреть по голове» прозвучало иносказательно. Но несло в себе смысловую нагрузку.

В марте 1933 года Троцкий направил в Политбюро еще одно письмо, где заявлял о наличии доброй воли у «левой оппозиции» и предупреждал об опасности развивающихся в СССР и в партии тенденциях.

Ответа не последовало. Но, как пишет Д. Волкогонов, «мне удалось установить, что, получив письмо, Сталин грязно выругался и бросил в адрес Менжинского, что тот „перестал ловить мышей“ и ему пора, наконец, заставить замолчать Троцкого».

Это было прямым предупреждением Менжинскому и своего рода указанием, как надо поступать с Троцким.

Особая группа для осуществления специальных операций за рубежом по отношению к российской контрреволюции, в том числе для ликвидации политических противников советского строя, была создана при председателе ОГПУ В.Р. Менжинском в конце 1920-х годов. В нее входили сотрудники ИНО ОГПУ, а также политэмигранты из Коминтерна, направленные в Особую группу Димитровым, Мануильским, Долорес Ибаррури.

В начале 1935 года сотрудник ИНО СМ. Шпигельглас получил от Сталина (через Ягоду) устное задание «ускорить ликвидацию Троцкого». Он привел в действие агентуру НКВД во Франции, среди которой был и Порецкий (Игнатий Рейсс), который, скорее всего, и выдал этот замысел Троцкому. Но о Порецком — Рейссе скажем отдельно. Сейчас же заметим, что это предупреждение послужило одной из причин того, что Троцкий поспешил уехать из Франции, чтобы скрыться в Норвегии.

Следы Троцкого часто терялись, и это вызвало возмущение Сталина. На февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года Сталин обвинил органы госбезопасности: «У нас не хватает одного: готовности ликвидировать свою собственную беспечность, свое собственное благодушие, свою собственную близорукость…» В резолюции по докладу Ежова отмечалось, что ГУГБ НКВД имело возможности еще в 1932—1933 годах вскрыть заговор троцкистов и покончить с ними (читай — с Троцким). В резолюции говорится о «непресеченных связях» некоторых должностных советских лиц в Берлине с Седовым, о «преступных» сношениях начальника СПО ГУГБ НКВД Молчанова с троцкистом Фурером и т.д.