Сталин и разведка - Дамаскин Игорь Анатольевич

Что касается тех документов, с которыми мне удалось ознакомиться, то, пожалуй, самая резкая отповедь Сталина содержится в телеграмме, направленной в октябре 1941 года в Тбилиси генералу Козлову по поводу предложения английского генерала Уэйвелла о совместных действиях английских и советских войск: «Тбилиси Козлову. По поводу предложения генерала Уэйвелла сказать, что вопрос может решаться только правительствами. От себя Ставка приказывает вам вежливо отшить Уэйвелла и ему подобных и послать их подальше. № 2220/3 21.10.41. 5.15». (РГАСПИ, фонд 558, опись 11, дело 59).

А ведь эта телеграмма была послана в дни величайшей опасности для Москвы, когда она была объявлена на осадном положении и когда нервы отправителя были напряжены до крайности, и он вполне мог бы нарушить правила нормативной дипломатической лексики!

Глава 6. СТРАШНЫЕ ДНИ РЕПРЕССИЙ

Как это начиналось

5 сентября 1936 года, в самый разгар курортного сезона, Сталин и Жданов отдыхали в Сочи. Но, как водится в кругах высшего руководства, одновременно и работали. Именно в этот день появилась зловещая телеграмма, резко ускорившая и обострившая ход событий в стране. Она предназначалась находившимся в Москве членам Политбюро и гласила: «Считаем абсолютно необходимым и срочным назначение тов. Ежова на пост наркомвнутдела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на четыре года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД» (Правда, Хрущев, зачитавший эту секретную телеграмму на XX съезде, заявил: «с партработниками Сталин не встречался и поэтому мнения их знать не мог».)

Надо заметить, что эта телеграмма была не первым сигналом. Еще за два месяца до нее, в июле 1936 года, после доклада секретаря ЦК Ежова о деле «троцкистско-зиновьевского центра» на заседании Политбюро, Сталин предложил дать наркомвнутделу чрезвычайные полномочия сроком на один год. Одновременно с этим была образована комиссия Политбюро по проверке деятельности НКВД, в работе которой самое активное участи принял Ежов. Видимо, он и был тем «партработником», к мнению которого прислушались авторы телеграммы.

Фраза об опоздании на четыре года объяснялась тем, что Сталин потребовал вести отсчет террористической и вредительской деятельности оппозиционеров с 1932 года, когда был создан блок оппозиционных внутрипартийных группировок. Телеграмма прямо ориентировала НКВД на то, чтобы «наверстать упущенное» путем новых массовых арестов. На другой день после получения телеграммы, без созыва Политбюро, опросом, было принято решение «об освобождении т. Ягоды от должности наркома внутренних дел» и назначении на этот пост «т. Ежова». По совместительству за этим маньяком-карликом сохранялись посты секретаря ЦК ВКП(б) и председателя Комитета партийного контроля. Как секретарь ЦК, он курировал органы госбезопасности, то есть самого себя, подчиняясь исключительно Сталину. Ягода был переведен на пост наркома связи, сменив в этой должности Рыкова, бывшего председателя Совнаркома, оставшегося теперь без работы.

29 сентября Политбюро, опять же опросом, приняло подготовленное Кагановичем постановление «Об отношении к контрреволюционным троцкистско-зиновьевским элементам», в котором, в частности, говорилось: «а) До последнего времени ЦК ВКП(б) рассматривал троцкистско-зиновьевских мерзавцев как передовой политический и организационный отряд международной буржуазии. Последние факты говорят, что эти господа скатились еще больше вниз, и их приходится теперь рассматривать как разведчиков, шпионов, диверсантов и вредителей фашистской буржуазии в Европе…»

Надо заметить, что в 1936 году к подследственным еще не применялись зверские физические методы допросов. Так, «пустячки»: угрозы, оскорбления, лишение сна, многочасовые конвейерные допросы и т.д. Поэтому «признания» и оговоры еще не носили такого массового характера, какой они примут год-два спустя.

На состоявшемся вскоре декабрьском 1936 года Пленуме ЦК ВКП(б) в докладе Ежова впервые было названо число арестованных врагов народа (на этот раз речь шла о троцкистах) в некоторых регионах: в Азово-Черноморском крае — свыше 200 человек, в Грузии — свыше 300, в Ленинграде — свыше 400 и т.д. По словам Ежова, во всех этих регионах были раскрыты группы заговорщиков, возглавляемые крупными партийными работниками. О сотрудниках спецслужб речь пока не шла.