Астронавты Гитлера - Первушин Антон Иванович

1.2. Спрятанная армия

Еще одно важнейшее отличие положения, в котором Веймарская республика оказалась по окончании Первой мировой войны, от того положения, в котором пребывает Российская Федерация по итогам Третьей мировой (Холодной) войны, состоит в том, что нашей стране никто не указывает, какую армию мы должны иметь. Если российская армия в смысле боеспособности выглядит куда хуже советской, то в этом только наша вина – никто из недавних противников прямо не требовал сократить численность вооруженных сил России до минимального предела, никто не требует отказаться от авиации и военно-морского флота, никто не рассчитывает, что мы порежем на металлолом свои пушки и танки. Другое дело, что мы сами готовы сократить, отказаться и порезать, но это – совсем другое, наше личное, дело.

Германия же привыкла иметь мощную и высокопрофессиональную армию, набранную в основном из призывников, но под управлением опытных офицеров и капралов. Перед Первой мировой немецкая армия насчитывала два миллиона человек. Теперь все изменилось.

Новая армия Германии или рейхсвер (Reichswehr)^[1] комплектовалась на добровольной основе, то есть путем вербовки всех желающих. Срок службы для офицеров при этом составлял 25 лет, унтер-офицеров и рядовых – 12 лет. По условиям Версальского договора Германии запрещалось иметь ВВС, танки, зенитную, тяжелую и противотанковую артиллерию, подводные лодки, линкоры водоизмещением свыше 10 тысяч тонн и крейсера – свыше 6 тысяч тонн, а также Генеральный штаб в любой форме. Военные академии закрывались. Численность сухопутных войск ограничивалась 100 тысячами человек: 7 пехотных и 3 кавалерийских дивизии, 288 орудий и 252 миномета. Военно-морской флот имел 6 старых линкоров, 7 легких крейсеров, 12 эсминцев и 12 миноносцев (вместе с береговой обороной численностью в 15 тысяч человек). Огромное количество офицеров и молодых солдат, которых забрали на войну из-за школьной парты, а потому не умеющих ничего другого, как только воевать, оказались не у дел.

В этой связи весьма показательна биография «нациста номер два» Германа Геринга, который закончил войну героем, лучшим асом кайзеровской Германии, командовавшим знаменитой эскадрильей Манфреда фон Рихтхофена – непобедимого Красного Барона. Геринг демобилизовался в конце 1919 года в чине капитана. На его груди красовались Железный крест I степени, орден Льва с мечами, орден Карла Фридриха, орден Гогенцоллернов III степени с мечами и орден «За заслуги». После демобилизации Герингу пришлось искать себе работу. Он числился военным летчиком, а в рейхсвере не было ВВС. Кроме того, мешали политические соображения: Геринг был противником Версальского договора и Веймарской республики, а потому предпочел зарабатывать показательными полетами в Дании и в Швеции. Много денег он на том не заработал, и по возвращении в Баварию еле-еле сводил концы с концами. Осенью 1922 года Франция потребовала от германского правительства выдачи целого ряда «военных преступников», среди которых числился и Геринг. Понятно, что это вызвало невероятную ярость у ветерана, в результате чего он и подался к нацистам, которые открыто выступали против республиканского правительства и требовали пересмотра условий Версальского договора.

И таких людей по всей Германии были десятки и сотни тысяч. Поверившие в то, что война за Европу не закончена, а последнее слово в переделе мира не сказано, что Веймарская республика – незаконнорожденный ублюдок, порожденный врагами и предателями, они начали собираться в военизированные отряды, образуя «черный рейхсвер».

Первые такие отряды появились еще в ходе революционного кризиса 1918-19 годов, сформированные из вернувшихся с фронта солдат, и назывались «фрайкорами» (Freikorps). Впоследствии, когда после подавления большевистских мятежей в Берлине, Бремене, Мюнхене и Брауншвейге гражданская война закончилась, не начавшись, «фрайкоры» утратили свою роль «политических армий», мутировав в общественные организации – «бунды» (Bund), декларировавшие себя самым разнообразным образом: «союзы фронтовиков», спортивные клубы, молодежные движения или даже объединения «пострадавших вкладчиков» (именно под такой вывеской Герхард Россбах легализовал свой союз в 1920 году).

В начале 1920-х годов все бунды находились примерно на одном уровне, представляя собой местные боевые отряды (численностью в среднем не более 1000 человек), активно сотрудничающие с органами местного самоуправления в сфере поддержания порядка или содействия производства товаров первой необходимости (производством занималось, например, общество «Тено» – «Technische Nothilfe»). С этого уровня начинали и «Стальной шлем» (фрайкор братьев Зельдте в Магдебурге), и орден «Молодая Германия» (фрайкор Артура Марауна в Касселе), и «Оберланд» (фрайкор Эрнста Хорадама и братьев Ремеров в Мюнхене), и многие другие.