Не надейтесь избавиться от книг! - Карьер Жан-Клод

Для человека, который, придя ко мне впервые, обнаруживает мою внушительную библиотеку и не находит ничего лучшего, кроме как спросить: «И вы все это читали?» — я заготовил несколько вариантов ответа. Один из моих друзей обычно бросает: «И даже больше, даже больше».

У меня же есть два ответа. Первый: «Нет. Здесь только книги, которые я должен прочитать на следующей неделе. Те, что я уже прочел, хранятся в университете». Второй ответ: «Я не читал ни одной из этих книг. Иначе зачем мне их держать у себя?» Разумеется, есть и другие, менее однозначные отповеди для вящего унижения и озадачивания собеседника. Правда в том, что у всех нас дома лежат десятки, сотни, а то и тысячи книг (если библиотека внушительная), которых мы не читали. Однако рано или поздно мы берем их в руки, чтобы понять: мы их уже знаем. Как же так? Как можно знать книги, которых мы не читали? Первое объяснение мистическое, которое я не приемлю: от книги на вас распространяются некие волны. Второе объяснение: неправда, что за все эти годы вы ни разу не открывали книгу, вы много раз ее переставляли, может быть, даже листали, но вы этого не помните. Третий ответ: за эти годы вы прочли кучу книг, где цитировалась эта книга, и в конце концов она стала для вас знакомой. Так что есть много способов что-то узнать о книгах, которых мы не читали. К счастью. Иначе где найти время, чтобы одну и ту же книгу перечитать четыре раза?

Ж.-К. К.: По поводу стоящих у нас на полках книг, которых мы не читали и, наверное, никогда не прочтем: у каждого из нас, вероятно, есть склонность откладывать в сторонку книги, которые мы наметили прочитать, но попозже, попозже, может быть, когда-нибудь, в другой жизни. Как ужасны стенания умирающих: пришел их смертный час, а они так и не взялись за Пруста!

У. Э.: Когда меня спрашивают, читал ли я ту или иную книгу, из осторожности я всегда отвечаю: «Знаете, я не читаю книг, я их пишу». И тогда любой человек умолкает. Но иногда бывают назойливые вопросы. «Вы читали „Ярмарку тщеславия“ Теккерея?» В конце концов я поддался этому давлению и трижды попытался одолеть эту книгу. Но роман просто выпадал у меня из рук.

Ж.-К. К.: Вы только что оказали мне большую услугу, потому что я как раз собирался его прочесть. Спасибо.

У. Э.: Когда я еще учился в Туринском университете, у меня была комната в общежитии. За одну лиру, сунутую в руку лидеру клаки, можно было посещать все спектакли муниципального театра. За четыре года учебы я пересмотрел все шедевры древнего и современного театра. Но поскольку общежитие закрывалось в полпервого ночи, а спектакли в театре редко заканчивались вовремя, я смотрел все театральные шедевры без последних пяти-десяти минут, чтобы успеть вернуться в общежитие. Позднее я познакомился со своим будущим другом Паоло Фаббри^[334], который, будучи студентом, подрабатывал контролером у входа в университетский театр в Урбино. Поэтому он начинал смотреть спектакль только через пятнадцать минут после подъема занавеса, после того как вошли все зрители. Ему не хватало начала, а мне финала. Нам непременно нужно каким-то образом обменяться друг с другом этими знаниями, мы всегда мечтали это сделать.

Ж.-К. К.: Я точно так же задаюсь вопросом: а видел ли я на самом деле те фильмы, которые, как мне кажется, я смотрел? Наверное, я видел отрывки по телевизору, читал книги, где о них говорится. Я знаю их содержание, мне рассказывали друзья. У меня в памяти перемешаны фильмы, которые я точно видел, которые я точно не видел, и все остальные. Скажем, «Нибелунги», немой фильм Фрица Ланга: у меня перед глазами образ Зигфрида, убивающего дракона в великолепном саду, построенном в студии. Деревья там — словно из цемента. Но смотрел ли я этот фильм? Или только этот отрывок? Потом идут фильмы, которые я точно не смотрел, но о которых я могу говорить, как если бы их видел. Иногда даже с чрезмерной уверенностью. Однажды мы с Луи Малем^[335] оказались в Риме в компании французских и итальянских друзей. Завязался разговор по поводу фильма Висконти «Леопард». Мы с Луи придерживались разных точек зрения, и, поскольку мы профессионалы, каждый старался одержать верх. Одному из нас фильм нравился, другой его ненавидел: я уж и не помню, кто был за, кто против. Неважно. Все за столом нас слушали. И вдруг у меня закралось подозрение, и я спросил Луи: «А ты видел этот фильм?» Он отвечает: «Нет. А ты?» — «Я тоже нет». Слушавшие нас люди негодовали, как будто из-за нас они зря потратили время.