Манипуляция сознанием 2 - Смирнов Сергей

Мы накаляли друг друга таким настроением – и жаркой ночью в Омске, когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, мы кричали надзирателям из глубины: «Подождите, гады! Будет на вас Трумэн! Бросят вам атомную бомбу на голову!..» И так уж мы изболелись по правде, что не жаль было и самим сгореть под одной бомбой с палачами» (Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918–1956. Т. 3. М., 1989. С.51).

Гипертрофированно-эмоциональными оборотами (когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, клин чужеземных бомбардировщиков выполз бы на небо, самим сгореть под одной бомбой с палачами) автор заглушает голос разума. Понятно, что у заключенных нет оснований тепло относиться к охранникам. Однако, если принять утверждаемое «мэтром» за чистую правду, получается, что заключенные готовы были подставить под удар ВЕСЬ НАРОД – только чтобы кто-то «отомстил» за их заключение.

Что в случае атомной атаки на СССР погибнут миллионы людей, автор не мог не понимать – данные о кошмаре Хиросимы и Нагасаки были уже широко известны. Но, даже зная об этом, Солженицин открыто декларирует уничтожение миллионов невинных мирных жителей, детей, женщин, стариков, исключительно ради удовлетворения своей ненависти к «этому режиму». Уже одно это должно было бы и вполне могло насторожить читателя, заставить его по-иному взглянуть на этого «певца демократии». «Борец с тоталитаризмом» был готов ради своих амбиций и политических взглядов бросить в атомную топку наших детей и женщин! Американцам не привыкать: они мастера по промышленному уничтожению населения других государств (от индейцев до вьетнамцев и иракцев). Подобные мысли у читателя могут не только разрушить всю манипулятивную конструкцию, но и помочь ему увидеть истинное лицо Солженицына как исключительно злобного, недалекого человека, служащего враждебным России силам. Эту опасность автор-манипулятор и пресекает апелляцией к чрезмерно эмоциональным деталям.

Кстати, осознавая слабость своей манипулятивной конструкции, Солженицын паразитирует на образе правды и образе самого себя и своих «коллег» как «страждущих за правду»: «И так уж мы изболелись по правде...» (среднее, между паразитированием на авторитете, 7.2, и собственном авто ритете, 7.6)! Он убеждает читателя, что правда была именно на стороне «их», призывающих атомный огонь на головы не только себя, но и наших матерей и отцов. Читая такое, начинаешь сомневаться: а так ли уж не правы были «сталинские сатрапы», отправляя на лесоповал таких вот «радетелей за правду»? По тем же причинам – слабость аргументации и постоянная ложь – на эмоциях регулярно паразитирует уже не раз упоминавшийся нами ведущий телесериала «Исторические хроники с Николаем Сванидзе». Его главная задача – доказать аудитории, что а) весь советский период нашей истории – один сплошной грех РУССКИХ (себя он, по понятным причинам, к этой «ущербной» категории, не относит) и за него они должны постоянно каяться и ни в коем случае не думать даже попытаться повторить величие своей страны. И то, что сила, обеспечившая нашей стране величие и безопасность для населения, достойна только ненависти и отрицания.

Для этого он обычно использует нехитрый прием: часто в его передачах следом за кадрами хроники «голодающих детей» периода Гражданской войны сразу следуют кадры «обжирающихся большевиков». Он, как правило, не показывает именно большевиков – такой хроники нет. Вслед за ужасами голода демонстрируются невнятные картины «пиров и обжорства», рассказывая при этом, что «так вот питались большевики, когда вся страна голодала». Впечатление, что и говорить, сильное: это ж надо так пировать, когда только что были показаны голодающие дети! Фокус в том, что на голодающих детях, показанных в хронике, не написано, кто их голодом морил: большевики, белые или царское правительство. Мало кто знает, что в голодоморах до революции крестьян умирало не меньше, чем в 1932–1933 г. Голодоморы 1891–92,1898,1908,1910 годов унесли, по разным подсчетам, от 2 до 4 миллионов человеческих жизней; только об этом наши «антисоветчики» предпочитают не вспоминать (замалчивание обстоятельств, 14.1). Сванидзе выдает их однозначно за «жертвы большевиков» (навязывание необъективной/недостоверной информации, 14.7).

Так же точно на кадрах «обжорства» (нарезаемые куски свиных туш, осетрины, тортов, льющееся рекой шампанское и пр.) не сказано: это едят и пьют только большевики и никто иной! Но Сванидзе именно так это и преподносит, убеждая зрителя в своей трактовке нейтрального видеоряда (14.7). Без какой-либо привязки к конкретным группам, в данном случае к большевикам, он безосновательно заявляет, что это «именно большевики». В своих «исторических хрониках» этот «обозреватель» постоянно «забивает» слабость аргументации живописаниями «красных жестокостей».