Аврора Горелика (сборник) - Аксенов Василий Павлович

ГОРЕЛИК

Ничего, ничего! (Усаживает Мл. Официанта за один из пустых столиков, водружает в углу просцениума портрет Дзержинского и герб Советского Союза.) Обслуживаешь русских, надо привыкать.

Мл. ОФИЦИАНТ

Со мной случилось нечто очень важное – пропал мой нос.

ГОРЕЛИК

Однако чувство долга-то у вас осталось, гражданин следователь? Начинайте допрос!

Мл. ОФИЦИАНТ

Садитесь, Горелик. (Дрожащими надламывающимися руками вытаскивает носовой платок, пристраивает его под очки, чтобы свисал в область носа.)

ГОРЕЛИК

У вас что, насморк? Сплин?

Мл. ОФИЦИАНТ

(уныло тянет). Сплин, сплин, пол-сплина, четверть сплина, восьмая сплина… (Вздрагивает.) Вопросы задаю я, вы отвечаете. (Смотрит в бумаги.) Вы давно знаете японского подданного по имени Такуя Хара?

ГОРЕЛИК

Не знаю такого Такую.

Мл. ОФИЦИАНТ

А по нашим сведениям, вы встречались с господином Хара в квартире вашего деда на набережной Крузенштерна.

ГОРЕЛИК

Вот вы деда или какого-нибудь другого стукача об этом и спросите.

Мл. ОФИЦИАНТ

Молчать! Вам вышка грозит, а вы тут разговариваете!

ГОРЕЛИК

Можно воды налить?

Мл. ОФИЦИАНТ

Это пожалуйста. (Придвигает графин и стакан. Горелик наливает стакан и начинает делать над ним какие-то пассы пальцами.) Что вы делаете?

ГОРЕЛИК

Отгоняю чертей.

Мл. ОФИЦИАНТ

Каких еще чертей?

ГОРЕЛИК

Каких-каких, хвостатых. У вас тут в гэбэ весь воздух ими нафарширован. (Поднимает стакан, смотрит на свет.) Ну вот, теперь можно пить.

Мл. ОФИЦИАНТ

(жалобно). Дайте и мне немного воды… нет, из вашего стакана, пожалуйста… (Жадно пьет, спохватывается, вопит.) Да как вы смеете?! Со средневековыми предрассудками?! В советском учреждении?! Я вас сейчас на психиатрическую экспертизу отправлю! С носом или без носа, но я свой партийный долг выполню!

ГОРЕЛИК

(берет из вазы банан). Вот ваш нос! (Влепляет банан прямо в середину лица следователя, где тот немедленно приживляется.) Хватит тянуть тягомотину! (Подлетает к стенке, сбрасывает портрет Дзержинского и герб Советского Союза, водружает трехцветный флаг и портрет круглолицего человека.) Теперь вот так дело пойдет!

Мл. ОФИЦИАНТ

(в восторге поглаживает новый нос, робко поглядывает на портрет). А это что за товарищ будут?

ГОРЕЛИК

Президент России Владимир Буковский! Начинается процесс дебольшевизации. Раскаивайтесь, пока не поздно!

Мл. ОФИЦИАНТ

Никого не пытал, никого не расстреливал… Вербовать вербовал, и немало, в чем раскаиваюсь. Просто счет потерял, скольких записал в сексоты. Задача была перейти от каждого пятого к каждому третьему, вот и старались. Нам объясняли: над страной, над всей нашей системой нависла опасность. Формула «каждый пятый» уже не срабатывает. Нужно переходить к формуле «каждый третий». Тогда опасность отодвинется. Опоздали, товарищи! (Плачет.) Но зато каждый остался с носом. Жить можно. И с вами, господин Горелик, как с крупным миллиардером родины, мы можем дружить по части охраны, по части синтеза и анализа. (Поднимает благоприобретенный нос.) Все к лучшему, сеньоры, рриштоврантеш процветают, кабалейрейрош процветают, лимпар а секо процветают, а вот ностальгии нашей мы все-таки никому не отдадим.

ГОРЕЛИК

Ну, хватит! Отправляйтесь на конюшню и скажите, чтоб вам задали плетей! (Поворачивается к залу.) Я надеюсь, публика понимает, что мы все еще в рамках моего монолога. Быть может, вы обратили внимание, что тут в устах моего псевдоследователя промелькнуло слово «миллиардер». Ха-ха, юнец попал в точку. В первые же дни приватизации я решил заработать несколько миллиардов баксов, чтобы выйти к новым задачам с солидным финансовым багажом. Кстати, где мой багаж? (Находит свой рюкзак и подтягивает его ближе к столу.) Ну вот, отправился я с делегацией Академии наук в Нью-Йорк. Пока все там рыскали в поисках «кожаных изделий», я знакомился с фондовой биржей, заводил там знакомства. Потом началось самое интересное. Дело в том, что дома на набережной Крузенштерна раскаявшийся и рыдающий дед шепнул мне перед отъездом заветное словечко: «Поровое». Прибыв на место назначения, я дал в «Нью-Йорк таймс» объявление: «Молодой человек ищет «Поровое». Сейчас уже можно об этом сказать, во всяком случае, в рамках этой драмы: «Поровое» – это был один из тайников партии. Уже через два дня ко мне пришли с ключом. Тут же объявил, что «Поровое» приватизируется. Возражений, конечно, не было. Со всем этим добром я прибыл на биржу, а через три дня игры купил воздушный лайнер и отправился восвояси.

В Москве уже вовсю шла ваучерная приватизация. Другие хапали что попало, а я приобрел крейсер «Аврора». Одна любовница сплавила мне этот крейсер под маркой семьдесят тысяч тонн чистого металла. Нет-нет, милостивые государи и милостивые государыни, вовсе не ту большевистскую посудину, что пёрднула в ночь их переворота. За ту в базарный день не дадут и тысячи баксов. Моя «Аврора» – это воплощение всего лучшего, что накопило человечество. В принципе, она может одна, даже без экипажа, начать и выиграть войну у какой-нибудь монструозной страны порядочного размера. С первого же дня нашей связи я заметил, что я ей нравлюсь. Может быть, это произошло от того, что я единственный заметил в ней большую женственность. Ничего особенного в этом нет, ведь по-английски любой крейсер или дредноут – это «она». В конце концов, я переименовал ее в «Аврору Горелика» и за огромную сумму продал китайцам. Никакого предательства в этом не было, потому что я знал, что она от них уйдет.

Так и получилось. Она ушла из бухты Тяньцзиня со всеми своими перехватчиками вертикального взлета, самонаводящимися ракетами и без единого китайца на борту. С того дня ее никто больше не видел. Иногда мне кажется, что я ловлю в ночи ее нежные сигналы. Уверен, что мы еще встретимся. Пока что получилась весьма удачная коммерческая сделка: я обогатился и обогатил свое государство, выплатив все налоги.

Не исключаю, господа, что вы принимаете мой монолог за очередную русскую хлестаковщину, но, во-первых, он уже подходит к концу, а во-вторых, должен же я был объяснить, как мне удалось создать основательный финансовый багаж. (Снова оглядывается на свой рюкзак, тот на месте.) К счастью, все удалось унести с собой. (Выходит поближе к залу как бы для того, чтобы посекретничать.) Надеюсь, для людей сцены это останется тайной, но людям зала я могу открыться: мешок набит крупномасштабными долларовыми купюрами. Десять биллионов, как у них говорят, а по-нашему «бильярдов». Перед тем как меня приговорила московская «комса», я успел все обратить в нал и сквозанул налегке. Уверен, что два самых опытных киллера рыщут сейчас по всему миру, чтобы привести комсомольский приговор в исполнение, но даже они не знают, что я сейчас в Лиссабоне. Значит, можно спокойно поужинать и поболтать. В тайну моего нынешнего местопребывания посвящено, возможно, только одно существо на сцене – авианесущий крейсер «Аврора Горелика». Так что дела моей родины в смысле чистоты ее воздуха не так уж безнадежны. Ведь моя главная задача – с помощью «Авроры» очистить воздух моей пробздетой в прямом и переносном смыслах родины. Кто тут последний в очереди на экспертизу?

В этот момент два молодых человека в черном, которые только что мирно ужинали, не обращая никакого внимания на высказывания Горелика, вскакивают и поворачиваются в его сторону.

Общее освещение на сцене гаснет. Начинают мелькать световые пятна. В них попадают лица и затылки большого импровизированного застолья, нагромождение пивных кружек. Мы видим, как профессор Летик трясет за шиворот Урию Мак-Честного: проснись! В какой-то момент в луч прожектора попадает стильная парочка – классик Гватемала и красавица Какаша; она в томлении. Почти в тот же момент в кругу света, идущего вдоль строительного забора, оказываются два киллера, одетых и подстриженных в стиле московской братвы. В просцениуме под прожектором стоит наш монологист Слава Горелик. Слышатся выстрелы – один, другой, третий. Слава качается и падает. Распростерт. Киллеры медленно приближаются.

ПЕРВЫЙ КИЛЛЕР

Контрольный в голову.

ВТОРОЙ КИЛЛЕР

Жалко парня. (Стреляет.)

ПЕРВЫЙ КИЛЛЕР

Шмотки его возьми.

ВТОРОЙ КИЛЛЕР

Мешки таскать не нанимался.

Проходят по просцениуму, на секунду притормаживают возле молодых людей в черном; дескать, вопросы есть? Вопросов нет. Чао-какао. Уходят.