Ну, ребята, вы попали - Маринина Александра Борисовна

Скуратов: Не знаю, Лёлька, я уже ничего не знаю, кроме одного: я его ненавижу. Я его так ненавижу, что мне сейчас кажется — если он сам не подохнет, я его своими руками убью.

Дух: Как же, так я тебе и дался! Дожидайся. Убьет он меня. Размечтался!

Ольга: Я столько лет терпела, и знаешь, даже привыкла как-то… Мне уже стало казаться, что все нормально, главное — у нас есть деньги, и Наташа тоже в порядке, и мы с тобой все-таки можем быть вместе, пусть не каждый день, но можем. А сегодня я вдруг поняла, что может быть и по-другому. Что у нас может начаться совсем другая жизнь, без Емелина, без этого постоянного вранья, без насилия над собой. Я так обрадовалась… Я уже начала жить этой новой жизнью, начала планы строить, мечтать. И все время себя одергиваю: а вдруг он выживет?

Дух: Выживу, выживу, так что не надейся, дорогуша. Ну ты попала, Оленька, ой ну ты попа-а-ала! Ты даже не представляешь, какую жизнь я тебе устрою, когда из больницы выйду.

Скуратов: Лёля, давай бросим эту затею, а? Ну если уж тебе так невмоготу, уходи от него, разведись, мы с тобой снова поженимся…

Дух: Ага, разведись. А денежки-то как же? Кто будет денежки на бедных родственников давать? Кто будет моими счетами за границей командовать? Если ты к Сашке уйдешь, я ж ему этого не прощу, сама должна понимать. Нет, ребята, вы точно попали! Вы за мои деньги теперь будете всё терпеть, а уж я постараюсь, чтоб вам не заскучать.

Ольга: А деньги как же? Если Емелин узнает, что я бросила его ради тебя, он перестанет тебе доверять. Потребует, чтобы ты передал все сведения о счетах кому-нибудь другому. Или даже ему самому. А если ты попробуешь вывернуться и исчезнуть, он наймет бандюков каких-нибудь и убьет тебя.

Дух: О! Дура-дура, а умная! Сообразила, что к чему. Да, Оленька, я тебя, пожалуй, недооценивал.

Скуратов: Да черт с ними, с деньгами! Ты права, мы действительно искалечили собственную жизнь. Давай бросим все это и начнем сначала. Поженимся, ребенка родим…

Ольга: Бросим? Значит, столько лет мучений — и все напрасно? Все зря? Мы с тобой принесли такую жертву — и ничего не получим взамен? Ты на это согласен?

Выходит Наташа. В руке у нее мобильный телефон и записная книжка.

Наташа: Ну вот, стоило мне оставить вас наедине — и вы ударились в философию. Что это за разговоры? Что за мысли о напрасных жертвах? Гнать их из головы, гнать поганой метлой!

Скуратов: Почему?

Наташа: Потому что это неконструктивно.

Дух: Как-как? Некон… некостр… как там дальше-то? Во, блин, какие она слова знает!

Скуратов: Наташа, простите нас, мы нарушаем все ваши планы, но мы вдруг поняли, что больше не можем…

Наташа: Чего вы не можете?

Скуратов: Лёля больше не сможет жить с Емелиным.

Ольга: С чего ты взял? Я смогу!

Скуратов: Она не сможет. Если он не умрет, Лёля бросит его и вернется ко мне. И плевать на деньги. У вас их и так уже достаточно, а нам больше не нужно.

Ольга: Наташечка, не слушай его! Саня, ну что ты такое говоришь! Я сильная, я потерплю еще сколько надо…

Скуратов: Нет, ты не будешь больше терпеть!

Ольга: Нет, буду!

Скуратов: А я сказал — не будешь! Ты вернешься ко мне! Хватит! Надоело! Я не собираюсь больше делить тебя с этим блудливым дегенератом!

Ольга: Но мы же такие планы строили! Нам еще столько денег нужно у него выцарапать! Мы же с тобой дом хотели построить в Архангельском, проект заказали…

Дух: Во ворье! На целый дом собираются меня ограбить!

Скуратов: Не нужен мне никакой дом, мне нужна моя жена!

Ольга: А мне нужен дом!

Скуратов: А муж, выходит, тебе не нужен?

Наташа: Брэк! Противники расходятся по разным углам! Лёля, отойди вон туда и сядь. Александр, успокойтесь и сядьте в кресло. Из-за чего паника на судне?

Ольга: Я представила себе, что будет, если Емелин не умрет.

Наташа: То есть как это не умрет? Кто это ему позволит?

Дух: Ну да, у тебя разрешения не спросил. Как захочу, так и сделаю.

Скуратов: Если бы он уже умер, нам бы позвонили. А раз не звонят, значит, борятся за его жизнь. Значит, там еще есть за что бороться.

Наташа: Во-первых, это не факт. А во-вторых, я уже говорила вам: не стоит полагаться на милость судьбы, надо управлять ею.

Ольга: А как? Как управлять? Я вот предлагала Сане заплатить врачам, чтобы они…

Наташа: Фи, как грубо! Грубо и пошло. Нельзя заставлять врачей поступаться принципами, у них и без того жизнь тяжелая.

Скуратов: А что вы предлагаете?

Наташа: Я предлагаю использовать ваши, Александр, милицейские навыки. И связи, разумеется, тоже. Мы с вами сейчас спокойно подумаем и составим связную и логичную историю о том, как господин Емелин приобрел заведомо фальсифицированную водку с целью отравить свою жену Ольгу. И пока этот придурок валяется в реанимации, мы быстренько доведем плод наших фантазий до сведения компетентных органов. Доказательства представим, свидетелей подыщем. Вы, Александр, сначала обратитесь к какому-нибудь знакомому милиционеру, лучше — к следователю, и по-дружески с ним посоветуетесь, дескать, вот такая неприглядная история случилась с вашим шефом, и вы просто не знаете, что делать. Если среди ваших знакомых найдется прокурор, ему тоже расскажите. Послушайте, что они скажут, в чем усомнятся, какие вопросы будут задавать. Потом мы скорректируем нашу легенду и преподнесем ее на блюдечке тем, от кого зависит возбуждение уголовного дела. К тому моменту, когда Емелин, не приведи господь, очухается и будет в состоянии давать показания, его судьба будет решена.

Ольга: Гениально! Саня, ну что ты молчишь?

Скуратов: Ход действительно гениальный. Наш Емелин являет собой образец самого отвратительного типа нового русского, самодовольный, наглый, богатый, малограмотный и ничего не понимающий в собственном бизнесе. Весь круг его интересов — бабы и пьянки. Да такую сладкую конфетку наши нищие менты до костей обглодают — и не подавятся. Им даже доказательств особых не нужно будет, они его и без доказательств упекут. Об адвокате мы позаботимся заранее, так что он нам мешать не станет.

Дух: Чего тут гениального-то? Чего гениального?! Невинного человека в тюрьму упрятать — много ума не надо! Сволочи! Подонки! Представляю, как они придут на суд и будут смотреть на этот цирк! И ручки потирать! Ах, какие они ловкие и умные, какие хитрые и коварные, самого Емелина вокруг пальца обвели! А я вот возьму и не доставлю вам этой радости! Вот возьму и умру! Не нужна мне такая жизнь! И вы все мне не нужны! Я-то думал, что вы от меня зависите, любите меня, уважаете, верите мне. Я думал, что я вами управляю, за ниточки дергаю, а вы под мою дудку пляшете. Сказал Ольге, чтоб никаких ее родственников в моей квартире не было — их и не было, я только кошелек раскрывал и купюры отсчитывал. Сказал ей, что я на переговорах — она молчит и тихонько ждет меня дома с жульеном и пирожками в духовке. Сказал Сашке, что не могу ехать за границу с деньгами разбираться, времени у меня нет, — он и ездил вместо меня. А я в это время — в баньку, в биллиард, водочки и к телке под бочок. Сказал Наташке, что полюбил другую и прошу развод, — она молча это съела. Такая жизнь мне нравилась. А теперь что же получается? Они, гады, все про меня знают и ни одному моему слову не верят, они мной управляют, вертят мной как хотят, на все мои денежки лапу наложили, еще и посадить меня задумали. И ведь посадят! Век воли не видать, посадят! Сашка — проныра тот еще, у него связи остались и в милиции, и в прокуратуре, да и лжесвидетелей найти — раз плюнуть, заплатить — и готово. Ментам тоже можно заплатить, и судье… Нет, не вывернусь, никак не вывернусь. Неужели придется сидеть? А, красивая? Что скажешь? Есть вариант, чтоб остаться в живых и при этом не сесть?… Есть? Говори!.. Чего-чего? Самому отказаться?… То есть как это самому отказаться?… Ах вон что ты предлагаешь… Значит, ты считаешь, что я должен выйти из больницы и заявить всем, что я отхожу от дел, оставляю все своей жене Ольге и уезжаю в дальние края. Тогда они оставят меня в покое. А жить я в этих дальних краях на что буду? Я ж с голоду сдохну через месяц. Нет, так не пойдет… Куда-куда? В монастырь?… Там кормят бесплатно и комнату дают? Ну, это уже лучше. А бабы там есть?… Нету?… А как же я без этого?… Нет, ну интересно ты рассуждаешь!.. Потерпеть?… Кто терпел?… И нам велел? Ой ёлки-палки… Это что же получается, или в тюрьму, или в монастырь. Что так — что эдак… Не, я так рассуждаю, что лучше, пожалуй, помереть. А что? Богатая идея! Буду лежать такой спокойный, умиротворенный, в черном костюме, в белой сорочке, галстучек от Кензо. И гроб дубовый, с золотыми уголками. И цветы кругом, цветы, цветы, розы, гвоздики, и пахнет так хорошо… А вокруг люди стоят, плачут, слова хорошие про меня говорят, какой я был умный, добрый и чудесный. Красота! Слышь, красавица? Поехали, пожалуй, я тут уже все узнал, все подслушал и выводы сделал. Давай провожай меня на тот свет. Другого пути у меня всё равно не осталось. Поплыли!.. Э, э, ты куда? Ты куда меня тащишь? Свет вон там, в другой стороне совсем… Ты что, слепая, не видишь, куда лететь? Куда?… В больницу?… Реанимировали?… В тело возвращаться?… В себя приходить? Не хочу! Не хочу!!!