Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 1 - Дюма Александр

У Маникана вырвался крик отчаяния.

— Как, — сказал он с непередаваемой тоской, — опять вы, милый друг?

— О, вы весьма любезны, — ответил Маликорн.

— Видите ли, я ждал денег, а вместо этого явились вы.

— А что, если я принес вам деньги?

— Тогда дело другое. Милости прошу, дорогой друг.

И он протянул руку, но не Маликорну, а за его кошельком.

Маликорн сделал вид, что не понял, и подал ему руку.

— А деньги? — спросил Маникан.

— Сначала, дорогой друг, заработайте их.

— А как?

— Нужно встать с постели и немедленно отправиться к графу де Гишу.

— Встать? — удивился Маникан, потягиваясь на кровати. — Ну нет!

— Значит, вы продали всю свою одежду?

— У меня остался один камзол, и даже самый нарядный, но я жду покупателя.

— А панталоны?

— Они перед вами на стуле.

— Ну раз у вас остались панталоны и камзол, надевайте их, велите седлать лошадь — и в путь.

— И не подумаю.

— Почему?

— Но разве вы не знаете, что граф де Гиш в Этампе?

— Нет, я думал, что он в Париже; значит, вместо тридцати лье вам придется проехать всего четырнадцать.

— Вы неподражаемы! Если я проеду в этом платье четырнадцать лье, его уже нельзя будет потом надеть, и вместо того чтобы продать костюм за тридцать пистолей, мне придется уступить его за пятнадцать.

— Уступайте за какую угодно цену, но мне нужен второй патент на должность фрейлины.

— Для кого? Или у Монтале есть двойник?

— Как вы коварны! Это вы проматываете два состояния: мое и графа де Гиша.

— Вернее, графа де Гиша и ваше.

— Это правда, по месту и почет; но вернемся к патенту.

— Друг мой, к принцессе назначат только двенадцать фрейлин. Я уже достал для вас то, что оспаривали около тысячи двухсот девиц, и для этого мне пришлось пустить в ход всю мою дипломатию…

— Знаю, вы действовали геройски, милый друг.

— Знаете, сколько было хлопот? — сказал Маникан.

— О, мне об этом незачем говорить! Когда я буду королем, обещаю вам…

— Что вы будете именоваться Маликорном Первым?

— Нет, обещаю назначить вас суперинтендантом моих финансов, но сейчас не об этом идет речь.

— К сожалению.

— Мне нужно достать второе место фрейлины.

— Если бы вы, мой друг, обещали мне небеса, я не двинулся бы с места.

В кармане Маликорна зазвенели монеты.

— Здесь у меня двадцать пистолей, — заметил Маликорн.

— А что вы хотите с ними сделать?

— Ах, — ответил немного раздосадованный Маликорн, — может быть, я хочу их прибавить к тем пятистам, которые вы уже должны мне.

— Вы правы, — согласился Маникан и снова протянул руку, — если так, я могу их принять. Давайте!

— Погодите же. Протянуть руку — это мало. Скажите: получу я от вас патент за двадцать пистолей?

— Конечно. Сегодня же.

— О, берегитесь, господин Маникан, вы берете на себя слишком много, я не прошу у вас такой жертвы. Тридцать лье в один день — это слишком: вы убьете себя.

— Для меня нет ничего невозможного, когда надо оказать дружескую услугу. Сколько лье до Этампа?

— Четырнадцать.

— Я предлагаю вам пари на двадцать пистолей.

— Какого рода?

— Вы говорите, что до Этампа четырнадцать лье, значит, туда и обратно двадцать восемь?

— Без сомнения.

— Положим четырнадцать часов на эти двадцать восемь лье, час на свидание с графом де Гишем и час на то, чтобы он написал принцу. Всего выходит шестнадцать часов.

— Вы считаете, как Кольбер.

— Сейчас полдень.

— Половина первого.

— Ого, у вас отличные часы.

— Так что вы хотели сказать? — поинтересовался Маликорн, пряча часы в карман.

— Да, правда. Я предлагаю вам пари на двадцать пистолей, что вы получите письмо графа де Гиша через восемь часов.

— У вас, должно быть, крылатый конь?

— Это мое дело. Хотите держать пари?

— Я получу письмо графа через восемь часов?

— Да.

— С его собственноручной подписью?

— Да.

— Хорошо, согласен, — решил Маликорн, заинтересованный тем, как этот любитель продавать костюмы выйдет из положения.

— Дайте мне бумагу, чернила и перо.

— Вот.

Маникан со вздохом поднялся и, опираясь на левую руку, старательно вывел: