Когда король губит Францию - Дрюон Морис

Глава XI

Королевство дает трещину

Дороги в Берри издавна считались чуть ли не самыми скверными во всей Франции. И видно, война их не улучшила. Эй, Брюне, Ла Рю! Ради всего святого, велите остановить наш поезд. Я отлично понимаю, что всем не терпится поскорее добраться до Буржа. Но все-таки это еще не причина, чтобы меня, как зернышко перца, размололо на куски в этом ящике. Остановите, остановите совсем! А главное, остановите головных. Вот так, хорошо... Нет, лошади мои здесь ни при чем. А при чем вы все, потому что несетесь во весь опор, скачете, словно вам подложили под седло пучок горящей пакли... А теперь сделайте милость, можете пустить лошадей, но только смотрите, чтобы меня везли шагом, как и подобает везти кардинала. А иначе я заставлю вас засыпать впереди дорожные ухабы.

Совсем мне все кости переломают эти зловредные дьяволы, а чего ради? Чтобы лечь в постель на час раньше! Наконец-то дождь угомонился... Смотрите, смотрите, Аршамбо, еще одна сожженная хижина. Англичане играючи дошли до предместий Буржа, сожгли их и даже послали часть своих войск к стенам Невера.

А сказать вам правду, Аршамбо, я не слишком пеняю на уэльских лучников, ирландских рубак и на всю прочую эту голь, которую принц Уэльский посылает на такие дела. Это просто бедняки, которым забрезжила надежда удачи. Они нищие, невежественные люди, и обращаются с ними без церемонии. В их представлении воевать – это грабить, вволю жрать и разрушать все на своем пути. Они видят, как бегут при их появлении поселяне, таща на себе и за собой с десяток ребятишек, и все это с воплями: «Господи, помоги! Англичане, англичане!» А для виллана нет слаще, чем напугать другого виллана! Вот тут-то они чувствуют себя по-настоящему сильными. С утра до ночи они жрут курятину и жирную свинину; утоляя жажду, дырявят подряд все бочки с вином, а то, чего не могут доесть или допить, уничтожают перед уходом. Забирают лошадей для ремонта собственного конского поголовья, режут по пути в хлевах все, что мычит и блеет. И потом с пьяными рожами и черными руками с гоготом швыряют зажженные факелы в мельницы, амбары – словом, на все, что может гореть. Ах, до чего же радостно, согласитесь сами, такому вот воинству, состоящему из деревенщины и гуляк, повиноваться подобным приказам. Они словно шкодливые дети, которым не только разрешают шкодить, но даже поощряют за это...

И в равной мере я не держу обиды на английских рыцарей. В конце концов, они не у себя дома, их призвали на войну. А Черный Принц дает им превосходный урок и пример грабежа. По его приказу ему тащат все золотые изделия, все изящные вещицы из серебра и слоновой кости, самые дорогие ткани, и этим добром они набивают свои повозки или награждают своих военачальников. Лишать последнего имущества ни в чем не повинных людей, щедро одаривая своих дружков,– вот оно величие этого человека!

Но вот кому я действительно желаю пропасти и геенны огненной – да, да, хотя я добрый христианин,– так это нашим гасконским, аквитанским, пуатевенским рыцарям и даже кое-кому из наших перигорских сеньорчиков, которые предпочли встать на сторону английского герцога, а не французского короля; и кто из страсти к грабежам, а кто из подлой гордыни или зависти к соседу или потому, что затаил зло в сердце, не щадя живота своего, разоряют свою же родную землю. Нет уж, пускай не будет им прощения, о чем горячо молю Господа нашего всей душой.

В свое оправдание они ссылаются на тупость короля Иоанна, который, мол, даже не способен их защищать, что доказал на деле уже не раз: то войско соберет слишком поздно, то пошлет его в спешке туда, где неприятелем и не пахнет. Ох, какое же все-таки позорище, что Бог попустил родиться на свет такому государю, который приносит одни лишь разочарования!

Зачем, ну зачем согласился он подписать соглашение в Валони, о чем я вчера уже рассказывал, и почему обменялся со своим зятем Карлом Наваррским иудиным поцелуем? Потому что испугался принца Эдуарда Английского, который мчался на всех парусах к Бордо. В таком случае по здравом размышлении, развязав себе в Нормандии руки, следует не мешкая устремиться в Аквитанию. Чтобы сообразить это, вовсе не обязательно быть кардиналом. Но куда там! Наш скудный разумом государь зря упускает время, с великой помпой отдает приказы о малых делах. Это по его милости принц Уэльский высадился в Жиронде и с триумфом вошел в Бордо. От своих лазутчиков и случайных путешественников королю становится известно, что принц Уэльский стягивает свои войска и пополняет их теми самыми гасконцами и пуатевенцами, теми самыми, на счет коих я только что изложил вам свое мнение. Итак, все свидетельства сходятся на том, что готовится нешуточный поход. Другой бы на его месте ринулся, как орел, защищать свое королевство и своих подданных. А этот идеал рыцарства сидит и сидит себе на месте.

Надо признать, что к концу сентября минувшего года у него были серьезные финансовые затруднения, даже более серьезные, чем обычно. И как раз в то время, когда принц Эдуард снаряжал свои войска, король Иоанн объявил, что откладывает на полгода выплату денег по долговым обязательствам и жалованья своим военачальникам.

Сплошь и рядом бывает так, что, когда какому-нибудь государю приходится туго с деньгами, он бросает клич своим ратникам: «Победите неприятеля, и вы сразу разбогатеете! И добычи будет много, и выкупы за пленных пойдут вам!» А король Иоанн предпочел спокойно смотреть, как все больше нищает его страна, так как допустил, чтобы англичане разоряли на свободе юг Франции.

О, для принца Уэльского поход этот оказался удачным и легким! Всего месяц потребовался ему, чтобы вместе со своим воинством дойти от берегов Гаронны до Нарбонна и берега моря, да еще радуясь, что заставил трепетать Тулузу, спалил Каркассон, разрушил Безье. После себя он оставил неизгладимый след ужаса и по дешевке приобрел себе столь громкую славу.

Его военная тактика весьма несложна, и это в нынешнем году испытал на себе наш Перигор: он нападает лишь на то, что вовсе не защищено. Высылает далеко вперед свои авангардные части разведать дорогу и установить, какие городки или замки надежно укреплены. И обходит эти городки и замки стороной. А зато на другие бросает целые полчища рыцарей и ратных людей, которые с адским гамом, словно пришел конец света, обрушиваются на незащищенные поселки, изгоняют жителей, а тем, кто недостаточно проворен, без дальних слов разбивают о стены голову, сажают на колья или просто убивают всех, кто подвернется под их палицу, потом рассыпаются по соседним селениям, поместьям и монастырям.

А за ними идут лучники, те забирают все съестные припасы для пропитания войска и опустошают дома, прежде чем предать их огню; а еще за ними – рубаки, вооруженные ножами, да мужичье – эти грузят добычу в повозки, соперничая в быстроте с пламенем пожара.