Лейб-гвардии майор - Дашко Дмитрий

– Этот негодяй, пан Кмит, взял деньги и не сдержал своего слова, – пожаловался купец. – Напрасно я на него положился.

– Кажется, я знаю, как можно помочь вашей беде. – Я расправил плечи и изобразил из себя античного супергероя.

– Да? – недоверчиво протянул купец, рассматривая мои два метра почти богатырской стати и остапобендеровской наглости. – И что вы предлагаете?

– То, что мне вполне по силам. Вы ведь собираетесь в Вильно?

Пан Борейко кивнул.

Некогда польский город Вильно, а нынче литовский Вильнюс, перепавший соседям-прибалтам с барского стола бывшего Советского Союза, был нам по пути. Если купец рискнет нас нанять, мы сразу решим несколько важных проблем.

– Если вам нужна охрана, могу предложить услуги моего отряда.

Купец с подозрением посмотрел на мою грязную и рваную одежду.

– Могу я знать, с кем имею дело?

– Ваше право, конечно, но боюсь, что имя мое ничего вам не скажет. Замечу только, что я из шляхетского рода. Мои спутники тоже являются достойными людьми. С нами вы будете как у Христа за пазухой, – я старался говорить так же убедительно, как коммивояжеры, таскающиеся по квартирам с чемоданами ненужных простым обывателям вещей и тем не менее зарабатывающих на том неплохой гешефт.

– А много ли вас?

– Всего пятеро, но каждый из нас стоит троих-четверых. Не прогадаете.

– У вас очень странный вид, – изрек купец.

Ничего странного, посмотрел я бы на вас, пан Борейко, доведись вам за какие-то несколько часов спалить мельницу, подраться со шляхтой и чудом избежать огненного крещения староверов.

Моя улыбка была шире автомобильного радиатора.

– Не обращайте внимания. Мы стали жертвами обстоятельств. Знаете, в жизни бывают черные и белые полосы. У нас выдалась широкая черная полоса, – я старательно «грузил» поляка, чтобы он не слишком приставал с расспросами.

Однако подозрительный купец не сдавался:

– А вы точно не дезертиры или того хуже – беглые холопы?

– Обижаете, пан Борейко, напраслину возводите. Если вас что-то смущает, скажите сразу – мы больше не станем вам досаждать. Ищите других охранников.

Я с обиженным видом вернулся к своим. Купец задумался. По всему выходило, что ему не хочется связываться с непонятными людьми, но и без охраны тоже никак. После продолжительных колебаний он все же согласился нас нанять. Мы стали сговариваться об оплате.

– Если благополучно доставите мой обоз в Вильно, я заплачу два дуката.

– На каждого?

Купец заморгал от моей наглости:

– Конечно, нет. На всех.

– Надо подумать.

Я прикинул: купец предлагал в переводе на наши деньги около шести рублей. Этой суммы хватило бы лишь на то, чтобы оплатить водный путь только двоих из нашей компании. Маловато, конечно. Я поднажал, в итоге купец накинул еще дукат и обещал кормить и поить за свой счет.

Это известие приподняло всем настроение. Голодное существование успело надоесть хуже горькой редьки. Мы прошли в корчму, сели за стол, дождались, когда пожалует владелец – седой еврей с грустными, как у умирающего лебедя, глазами, и сделали заказ. Нам достались: гусь в сливах, вареники со сметаной и по чуть-чуть хмельного меда.

Выяснив, что мы без оружия, купец поцокал языком и принес два старых, давно не чищенных мушкета, три пистолета и пять ржавых сабель.

– Негусто, – вздохнул я, прикидывая, как разделить небогатый арсенал.

– Все, что есть, – признался купец. – Скажите, почему вы не хотите открыть мне свое имя?

– Скажем, так: у меня здесь есть враги, и я не хочу, чтобы они знали, чем я сейчас занимаюсь. Поверьте, пан Борейко, сохранять мое инкогнито в ваших же интересах.

– Но как мне вас звать?

– Зовите меня Сержантом, – не стал мудрить я.

– Хорошо, пан Сержант, – сказал купец, показывая, что принимает правила игры. – Устраивайтесь на ночь. Утром я собираюсь покинуть эту деревню.

На следующий день обоз тронулся в путь. Сомневаюсь, что от моих гренадер веяло несокрушимой уверенностью, но купец явно чувствовал себя лучше оттого, что какая-никакая охрана у него все же имеется.

Мы ехали по плохим польским дорогам, стараясь останавливаться на ночлег в деревнях и селах. Места считались неспокойными, немало шляхтичей промышляло разбоем, и причин для беспокойства у купцов хватало.

Когда обоз въезжал в густой лес, лица возничих и пана Борейко теряли беспечность. Как многие мирные люди, они отчаянно трусили, понимая, что засада может оказаться за любым поворотом.