Роза и лилия - Мессадье Жеральд

Следуя за своими провожатыми, она очутилась в просторном сводчатом зале, по которому прохаживались с озабоченным видом богато одетые люди. Руки Жанны устали так долго держать блюдо. Один из провожатых подозвал слугу, тот пошел за придворной дамой, а та за Агнессой Сорель. Второй сделал наконец то, что подсказывал здравый смысл: забрал у Жанны блюдо и поставил его на стол.

— Госпожа Сорель сейчас прибудет, — объявил он.

Как же обратиться к этой даме? Ваше величество? Принцесса? А королева? Разве нет королевы? Жанна вспомнила, как один из школяров язвительно говорил о некоей Марии Анжуйской, настоящей королеве Франции… Где же она?

Ну вот, простая крестьянка из Ла-Кудрэ интересуется подробностями жизни при дворе, подумала Жанна.

Переминаясь с ноги на ногу в обществе провожатых, Жанна вдруг заметила мужчину, вышедшего из двери в правом конце зала. Это был тщедушный человечек небольшого роста с редкими волосами, выбивавшимися из-под зеленого бархатного чепца. Его сонное лицо с длинным носом и грустными выпуклыми глазами не имело никакого выражения. С мясистых язвительных губ его, казалось, вот-вот слетит какое-нибудь едкое замечание. В глаза бросался его длинный сизый нос, заканчивающийся неким подобием картофелины красного цвета. Он напоминал принюхивающегося зверька, землеройку с потрепанным хоботком.

Человек бросил взгляд на Жанну и двинулся к ней медленным и усталым шагом.

— Это вы Жанна? — протяжно и в нос сказал он.

«Кто этот бедолага?» — подумала Жанна.

— Да, — ответила она, пораженная присутствием столь убогого существа в этом жилище повелительницы фей, наперсницы самой Богоматери.

Мужчина внимательно посмотрел на нее.

— Это верно, что вы похожи на ту Жанну, — произнес он. — Вы и одеты точь-в-точь как она.

В этот миг Жанна с ужасом поняла правду. Она склонилась в таком глубоком реверансе, что едва не расплющила себе нос.

Король! Вот так — так! Король! Карл VII! Карл Французский! Этот жалкий уродец!

— Сир, это Жанна Пэрриш, которую вы изволили пригласить, — сказал один из ее провожатых.

— Пэрриш, — промолвил Карл, — это ведь английское имя?

— Мой отец был англичанин, — ответила Жанна.

— А из каких вы краев?

— Из Нормандии, сир.

— Почему вы здесь?

— Беглые английские солдаты зарезали моих родителей, сир.

Король поднял на Жанну остекленевшие бесцветные глаза снулой рыбы. Понимал ли он, что ему говорят?

— А как идут дела теперь?

Растерявшаяся Жанна молчала.

— Торговля ваша хорошо идет?

— Без лавки не очень хорошо, сир. Я работаю на улице.

Король в знак понимания опустил свои веки неведомого ночного зверя.

— Вы предупредили госпожу Сорель? — спросил король, повернувшись к одному из провожатых Жанны.

— Да, сир.

Вновь открылась та же самая дверь, и в зале появился Бартелеми де Бовуа. Он придержал за собой дверь. За ним шла Агнесса Сорель, которая двинулась прямо к Жанне и подала ей руку, мельком взглянув на короля.

— Целуйте! — прошептал придворный.

Жанна, низко поклонившись, поцеловала протянутую руку.

— Что ж, — промолвил Карл, — отведаем этих пирожков.

Он стянул прикрывавшую их тряпицу, осмотрел пирожки и, едва склонив голову, взял один. Когда он приподнял голову, чтобы откусить кусочек, на его лице отразилось подобие жизни.

— Да, — сказал он неожиданно игривым тоном, — прямо тает во рту.

Агнесса Сорель едва сдержала смешок.

— Понимаю малышку, — добавил король. — Наш кондитер искусен, но слишком мудрит. А это действительно по-французски, просто и без затей.

Не говоря больше ни слова, он повернулся к присутствующим спиной.

— Жанна, это была удачная встреча, — сказала Агнесса Сорель, — мои придворные проводят вас.

А блюдо? А кусок полотна?

Жанна склонилась в поклоне, и Агнесса Сорель удалилась в сопровождении Бартелеми де Бовуа, который одарил Жанну улыбкой и пристальным взглядом. Жанна умоляюще взглянула на своего провожатого. Ей хотелось уйти, но как?

— Подожди, — сказал он.

Через минуту личный казначей Агнессы Сорель вынес и передал Жанне еще один кошель.

Жанна с радостью снова взобралась на лошадь. На сей раз она, наплевав на все, обняла лейтенанта за бедра, что отнюдь не вызвало его недовольства.

Этот хилый король! В голове у девушки царило смятение и путаница.